Семен Иванов: Штаб армейский, штаб фронтовой

В структуре книги я придерживался хронологического принципа, поскольку в многочисленных беседах с читателями убедился, что последовательность изложения в мемуарах они ставят рядом с ясностью и полнотой повествования.

Я посчитал также полезным довольно подробно рассказать о моей родине смоленской земле, о довоенной жизни, потому что уверен: одержанная нами Победа в Великой Отечественной во многом обусловлена довоенной закалкой фронтовиков, партизан и тружеников тыла.

Считаю своим долгом выразить искреннюю признательность полковнику в отставке Витольду Казимировичу Печоркину, всесторонняя творческая помощь которого вышла за рамки услуг литзаписчика.

Герой Советского Союза,

профессор генерал армии

С. П. Иванов

Глава первая. Избираю свой путь

Мои деды и прадеды - казенные крестьяне{1} Верховской волости, что на Смоленщине, никогда не были крепостными. Бары сюда не тянулись: землю здешнюю считали они слишком скудной для себя. Потому, видно, верховские мужики, хотя и были бедны, а иной раз и полунищи, сохранили чувство собственного достоинства, особой русской мужицкой гордости. Это связано, думаю, и с тем, что не однажды мои предки с оружием в руках отстаивали свою скупую, но милую сердцу землю от иноземных захватчиков. Они бережно хранили свою национальную самобытность, свою речь - напевную и образную, свои нравы и обычаи, выкованные веками труда и борьбы. Уверен, что каждый советский патриот найдет задушевное слово о родной земле и пращурах. Отец мой, Павел Иванович Иванов, родился в 1878 году в деревне Поречено. Своего отца он почти не помнил, ибо тот после долгой солдатчины оставил его сиротой в десятилетнем возрасте. Моя мать, Анна Никитична, урожденная Ромашкова, появилась на свет в 1886 году в соседней деревне Зыки. Наша семья состояла из 10 душ: отец, мать, семеро детей и бабушка. Отец был волевым человеком, разумным и экономным хозяином. Он не пил спиртного, не курил, обладал завидным здоровьем и необычайной физической силой. Запомнилось, как на свадьбе брата уговорили отца побороться, и он положил на лопатки подряд трех парней, считавшихся самыми сильными в округе. Был отец трудолюбив, строг, но справедлив. Ловкость и сноровка, неутомимость в крестьянском труде помогали ему держать хозяйство в порядке. Кроме того, отец имел, как тогда говаривалось, ремесло в руках - отлично плотничал и столярничал, с помощью топора и пилы ставил добротные избы. И, полагаю, если бы нашелся заказчик, срубил бы и терем, и божий храм. Умер отец в возрасте 90 лет, в августе 1968 года.

Мать свою я помню всегда в трудах и заботах. Бывало, по целым дням она не присядет: первой поднимется до зари, последней ляжет спать. Все в руках ее спорилось - жала ли хлеб или гребла сено, готовила пищу, шила одежду, ткала холст, пряла или вязала.

В общем, родители остались в моей памяти как житейски мудрые, рассудительные люди, хотя и не пришлось им выучиться грамоте. Отец, правда, мог расписываться и делать небольшие записи. Мать с отцом жили дружно, радовались каждому новому ребенку. Они умели приласкать нас, но с самого раннего детства приучали к труду. Причем зазорной не считалась никакая работа, никогда мы, мальчишки, не слышали слов: это, мол, не мужское дело, и во всем ревностно помогали матери, трудились с утра до вечера. У нас были конь, корова, несколько овец и кабан на откорме. Они требовали постоянного ухода, и мы заботились о них поистине как о "братьях своих меньших".

Из семерых детей в живых осталось и достигло зрелого возраста четверо братьев - Иван, Федор, Петр и я, а также сестра Людмила, Все мы, братья, служили в армии, все воевали. Иван погиб под Витебском в 1943 году, а трое остальных стали генералами.

Много радости доставляла нам бабушка Матрена, знавшая несметное множество сказок, песен, "бывальщин", различных побасенок и прибауток. Родители окружали бабушку заботой и уважением, показывали нам пример отношения к старшим.

Каков был в нашей семье быт, можно понять из того, что никакой покупной посуды, кроме котла и сковороды, у нас не было. Миски и ложки делали из дерева - липы или березы. Сначала этим занимался только отец, а потом и мы, мальчишки. Сами плели лыковые лапти или веревочные "коты". Мать с бабушкой ткали льняное полотно, из него шили одежду, делали онучи. Из овечьей шерсти ткали грубое сукно, которое шло на армяки и зипуны, из выделанных своими руками овчин шили полушубки и тулупы.

Словом, крестьянская наша жизнь была нелегкой. Но имелись в ней и свои радости, и свои праздники, и даже своя поэзия. Чего стоили поездки в ночное, сказки и были, которые рассказывал у костра пастух Роман - никогда не унывавший и учивший нас жить на белом свете без печали и лени. А косьба! Как красиво, дружно и умело шли косари, укладывая траву ловким и сильным взмахом косы в ровные ряды. Запало мне в душу и то, как в нашей деревне, где было всего несколько дворов и три фамилии: Ивановы, Мазуровы и Ястребцовы,постоянно проявлялась взаимная выручка. Урожай никогда не уходил под снег. Иной раз по болезни или по другой причине какая-нибудь семья задерживалась с уборкой, тогда на помощь ей, не дожидаясь просьбы, приходили соседи, справившиеся уже с осенними полевыми работами.