Семен Иванов - Штаб армейский, штаб фронтовой

Как же с оперативной точки зрения оценить прорыв врага к Волге в районе Тракторного завода? При упрощенном рассмотрении обстановки кажется, будто это было успехом Паулюса. Но при всесторонней оценке сложившейся ситуации нельзя не видеть, что командование 6-й немецкой армии допустило крупную ошибку, позволив нам в критический момент сковать его самую мощную маневренную группировку - 14-й танковый корпус генерала Хубе. Он втянулся фактически в позиционные бои. Сам коридор, пробитый противником, стал отнюдь не трамплином для захвата Сталинграда, а ахиллесовой пятой 6-й армии - он требовал непрерывного притока подкреплений для обороны, поскольку по нему не прекращались удары наших войск.

Бесспорно, этот узкий проран в нашем оперативном построении мешал и нам, лишая локтевой связи на переднем крае два фронта, однако, думается, неудобств у гитлеровцев было не меньше - они вышли к Сталинграду в самом трудном месте города, где мощные заводские корпуса помогали нам организовать действительно активную непреодолимую оборону.

Но если бы только севернее Сталинграда нам приходилось сдерживать ожесточенный натиск фашистских войск. В те же самые дни 4-я танковая армия генерала Гота развернула наступление на город с юга. События там развивались не менее опасно, чем на севере. Дело в том, что у Гота было более изощренно выбрано направление главного удара. Если Паулюс рвался непосредственно в Сталинград, то Гот сделал объектом своих вожделений район между Красноармейском и Бекетовкой, овладение которым сулило немцам большие оперативные преимущества. Здесь расположена господствующая над Волгой и островом Сарпинский возвышенность, которая позволяла не только взять под контроль все передвижение на реке, но и прервать сухопутную связь Сталинграда с Астраханью по западному берегу Волги.

В то время мы, конечно, не могли в полной мере знать планы врага, но видели, что Гитлер стремится армиями Паулюса и Гота зажать Сталинград в клещи с севера и юга. При этом, суммируя данные из донесений разведки 64-й, 57-й армий и войск, оборонявшихся на широком фронте между Сталинградом и Астраханью, мы выявили оперативное построение армии Гота. Он наносил удар тремя корпусами. 48-й танковый корпус, главная маневренная и ударная сила армии, наступал в центре, нацеливаясь на Красноармейск; 4-й армейский корпус на правом фланге, нанося удар от станции Абганерово на станцию Тундутово, а 6-й армейский румынский корпус - на левом фланге. Особенно опасной для нас была 15-километровая полоса по обе стороны железной дороги Котельниково Сталинград. При этом корпуса, наносившие главный удар, обеспечивались: справа - 24-й немецкой танковой дивизией, а слева - 20-й и 1-й пехотными дивизиями румын.

С учетом такого оперативного построения 4-й танковой армии Гота командующий 64-й армией генерал М. С. Шумилов получил приказ максимально укрепить рубеж Капкинский, Тингута. Для этого ему выделили необходимые подкрепления, и Михаил Степанович со свойственной ему дотошностью и предприимчивостью выполнил задачу, советуясь при необходимости с А. М. Василевским и А. И. Еременко. Он поставил на самом угрожаемом участке наиболее многочисленные и оснащенные дивизии - 126, 204 и 38-ю, которыми командовали соответственно полковники В. Е. Сорокин, А. В. Скворцов и Г. Б. Сафиулин. Эти соединения были усилены истребительно-противотанковыми артиллерийскими полками. Оборона насыщалась минными заграждениями, в землю вкапывались танки. А в глубине на этом же направлении располагался общевойсковой резерв: 29-я стрелковая дивизия полковника А. И. Колобутина и 138-я полковника И. И. Людникова, а также 13-й танковый корпус полковника Т. И. Танасчишина (подвижный противотанковый резерв) и гвардейский минометный полк. В процессе создания этого глубоко эшелонированного рубежа мне неоднократно доводилось встречаться как с командармом 64, так и с ее новым начальником штаба полковником И. А. Ласкиным. Отрадно было услышать от этого участника обороны Севастополя, что ему никогда еще не приходилось видеть столь прочного заслона на пути врага. Особенно Ивана Андреевича радовал крупный противотанковый резерв, о чем ранее, как говорил он, и не мечталось.

О прочности созданной на этом направлении нашей обороны свидетельствовал и противник, например командир 29-й моторизованной дивизии генерал-лейтенант Иоахим Лемельзен. Он писал в послевоенных мемуарах: "Советскому командованию была ясна опасность удара 48-го танкового корпуса и оно подтянуло сюда все имевшиеся в его распоряжении резервы... Сюда прибыли переброшенная с Дальнего Востока 126-я стрелковая дивизия, так же как и 208-я дивизия, противотанковые артиллерийские части и танковые бригады. Здесь был сооружен внешний оборонительный пояс Сталинграда, представлявший собой систему бункеров, траншей и противотанковых сооружений. Русские искусно замаскировали его, невзирая на открытую степную местность, и весьма умело использовали"{195}.