Семен Иванов - Штаб армейский, штаб фронтовой

Как оказалось в дальнейшем, это путешествие по донской степи стало для меня вдвойне полезным, так как потом мы дрались здесь почти полгода не только в обороне, но и в ходе сталинградского контрнаступления. Причем именно от Серафимовича на Калач устремились войска нового Юго-Западного фронта в бытность мою начальником оперативного отдела его штаба, а затем и начальником штаба. На местность память у меня неплохая, и личные впечатления вместе с прочно отложившимися в сознании дельными пояснениями Егора Ивановича сослужили хорошую службу.

Я держал перед собой недавно полученную карту района и сравнивал ее с тем, что видел. Иногда на карте обнаруживались неточности, и я тут же исправлял их.

Егор Иванович по дороге рассказал мне, что население Сталинграда и области самоотверженно потрудилось при строительстве оборонительных рубежей.

- Знаешь ли ты, товарищ командир,- спросил он,- что траншеи-то мы начали рыть еще осенью сорок первого? Много тогда разговоров среди казаков было. "Неужто,- тревожились они,- немец дойдет до Дона и замутит Волгу?" Наш станичный старожил дед Яким, что еще под Шипкой воевал, ответил на это коротко и веско: "Береженого бог бережет!" И люди перестали зря судачить, а цепко взялись за лопаты да ломы.

Подъезжая к Калачу, мы и сами убедились, что по левому берегу Дона протянулась разветвленная оборонительная полоса. Впоследствии мне стало известно, что решение о создании оборонительных рубежей на подступах к Сталинграду ГКО принял в середине октября 1941 года, и в то время, когда враг нанес удар на Донбасс, инженерные работы в междуречье Дона и Волги уже велись саперной армией с широким привлечением местных строительных организаций и населения. Почти 200 тысяч человек, имея около тысячи тракторов и автомашин и несколько тысяч подвод, ежедневно вгрызались в твердый степной грунт, невзирая сначала на необычно дождливую осень, а потом и морозную многоснежную зиму. Весенний паводок 1942 года нанес большой ущерб сооруженным с огромным трудом оборонительным рубежам, но люди не отчаялись: сталинградцы, жители окрестных станиц и поселков проявили подлинный героизм и восстановили разрушенное. До начала битвы было подготовлено три обвода, а когда бои уже разгорелись, в срочном порядке началось строительство четвертого, сооружавшегося на окраинах Сталинграда исключительно его жителями. Без этих оборонительных рубежей оборона города, гибко сочетавшая позиционный и маневренные методы, оказалась бы многократно труднее и потребовала бы больше жертв. Поэтому мы, участники Сталинградской битвы, не раз со словами благодарности и восхищения вспоминали самоотверженный труд тех, кто соорудил их, особенно женщин и школьников.

Заключая рассказ о местности и оборонительных рубежах, нелишним будет привести такую деталь. Перед началом боев под Сталинградом фашистские стратеги, прилежно изучив здешнюю местность по картам и аэрофотоснимкам, сочли ее идеальной для такого стремительного танкового маневра, когда "двигатель танка является не менее грозным оружием, чем его пушка" (слова Гудериана). Кстати, Паулюс, хотя и командовал полевой армией, был искушенным танкистом. В 1935-1939 годах, в период становления германских танковых войск, он занимал пост начальника иx штаба, да и по количеству танков 6-я армия Паулюса не уступала немецкой танковой армии. Можно представить себе, как рассуждали фашистские военачальники, оправдывавшиеся перед Гитлером за невыполнение его приказов о взятии Москвы и Ленинграда "неподходящими" для действий танков условиями местности и климата. Они, видимо, потирали руки, полагая, что реабилитируют себя в донских и приволжских степях, на этом "естественном танкодроме", в июльскую и августовскую сушь. А потом, когда фашистские полчища были остановлены у стен волжской твердыни, в устах геббельсовских пропагандистов, а за ними и на страницах многих западных органов прессы наши полевые оборонительные сооружения вдруг превратились в неприступные крепостные бастионы и форты, а сам Сталинград - в первоклассную крепость типа Вердена или Кенигсберга! То, что это - пропагандистский трюк, вынуждены были признать даже некоторые бывшие гитлеровские генералы. Один из них, Г. Дёрр, писал о сталинградских оборонительных сооружениях: "Немецкая пропаганда называла эти полевые позиции "внутренним и внешним крепостным поясом" и вызвала у многих впечатление о Сталинграде как о крепости. Этот термин даже часто применялся к Сталинграду. Это все не соответствовало действительности...{143}"