Анатолий Толмачев - Калинин

Настал и день, когда Калинин снова собрал свою группу, собрал для того, чтобы упорядочить правила конспирации. Условились, что, пока лето, будут встречаться в лесу близ озера Юлемисте.

Собирались два-три раза в месяц. Калинин рассказывал о Ленине, о его борьбе за создание партии, о II съезде РСДРП, закончившемся 10 августа 1903 года. Радовались вместе победе ленинского, искровского направления, радовались, что наконец-то создана революционная марксистская партия. Калинину была с самого начала ясна принципиальная правота Ленина. Ему, на практике испытавшему, что такое партийная организация и партийная дисциплина, нелепыми, оторванными от жизни представлялись рассуждения Мартова о том, что не следует-де слишком жесткими условиями отпугивать от партии профессоров. Странно, что съезд все же согласился с формулировкой Мартова. Однако по вопросу о руководящих органах партии за искровцами пошло большинство. Сторонники Ленина с того времени стали называться большевиками. Расхождения между большевиками и меньшевиками казались все же преодолимыми.

Об этом Калинин рассказывал рабочим, не подозревая, однако, что разногласия куда серьезнее, чем думалось на первый взгляд. Трудно было представить себе, что споры по организационным вопросам могут привести к разрыву, к вражде, к борьбе не на жизнь, а на смерть. В условиях нараставшего революционного подъема трудно было представить себе разрыв в лагере людей, которые вроде бы хотят одного и того же: свержения царизма, освобождения трудового люда.

Калинин вел напряженную работу не только среди рабочих, но и среди солдат и матросов. Через Митревича, призванного на флот, он держал связь с командами военных кораблей, стоявших в Ревеле.

С тревогой следил Калинин за обострением внутрипартийной борьбы. С болью в сердце воспринял он измену Плеханова. Плеханов! Едва ли не первый марксист в России. Блестящий, остроумный оратор, крупный философ. Выработавшимся политическим чутьем Калинин понял, что Ильич верно сделал, уйдя из ЦК и из состава редакции «Искры», им же созданной и выпестованной.

Информация поступала скупо, а хотелось знать подробности, быть поближе к центру революционной борьбы. Михаил Иванович подал прошение с просьбой разрешить выехать из Ревеля, а то, дескать, работаю не по специальности, могу дисквалифицироваться. Хитер Калинин, но и жандармы не лыком шиты. Не пустили. Но этого им показалось мало. Решили от него избавиться, хотя прямых улик подобрать и не удалось. Жандармерии ясно было, что оживление революционной работы в Ревеле связано непосредственно с Калининым.

Ясным морозным днем в цех вошел посыльный из конторы. Пошмыгал носом, пошептался с мастером и ушел. Мастер смущенно потоптался на месте, потом направился к Калинину:

— Михаил Иванович… Тебя там… того… в контору, стало быть, требуют.

Не к добру эти вызовы. Что там еще? Но об аресте и не подумал. Вошел в контору бодро, с недоумением поглядел на притихших служащих. Все стало ясно, когда увидел помощника пристава. Старый знакомый! Поздоровались. Напуская строгость и начальнический вид, помощник пристава заявил, что ему приказано арестовать Михаила Иванова Калинина.

«Михаил Иванов» ухмыльнулся:

— Собственно, почему?

— Не могу знать. Вот, извольте прочесть предписание.

Калинин взял протянутую бумажку, прочел: четыре года… в Сибирь в распоряжение иркутского генерал-губернатора. И сразу успокоился. Разве не ждал он этого со дня на день, с часу на час? Неожиданно как-то, без суда, без следствия: пожалте в Сибирь, Михаил Иванович! Ну, да что поделаешь…

Двое конвойных щелкнули каблуками.

Повернулся Калинин, твердым шагом вышел во двор. Морозный, прокопченный воздух показался таким родным да знакомым. До боли жалко стало расставаться с ним. Снял шапку, сощурил глаза, прощаясь со всем, что стало дорогим и близким.

Конвойные выжидательно стояли позади. Помощник пристава осторожно хмыкнул:

— Пора, господин Калинин.

Нахлобучив шапку, Михаил Иванович двинулся к воротам. Надрывно взвизгнув, позади хлопнула дверь проходной.

Около месяца Калинина продержали в тюрьме, а потом отправили в Петербург. В дороге громом поразила весть: война с Японией.

Для Калинина война обернулась не так уж плохо. По царскому указу ссылку в Сибирь прекратили до конца войны: транспорт был и без того перегружен. Пришло распоряжение: Калинина — в Олонецкую губернию. Из Петербурга по железной дороге сразу же и направили в Карелию. Поездом довезли лишь до Лодейного поля.