Николай Яковлев - Пёрл-Харбор, 7 декабря 1941 года - Быль и небыль

Отправка четверти Тихоокеанского флота в апреле - мае в Атлантику куда лучше, чем любые разъяснения Вашингтона, раскрывали командующим на Гавайях, как правительство оценивает международную обстановку. В штабе Киммеля не строили никаких иллюзий по поводу того, что уход этих эскадр останется тайной для потенциального противника. Штабные офицеры, конечно, понятия не имели о Есикава, но прекрасно помнили о японском консульстве в Панаме и не сомневались, что во время прохождения через Панамский канал корабли были тщательно пересчитаны. Пошли слухи, что вслед за этой отправкой кораблей ("поцелуем смерти" именовал ее начальник штаба Тихоокеанского флота адмирал В. Смит) последуют новые. Тут взволновался уже Г. Старк и вызвал X. Киммеля в Вашингтон объясниться с президентом.

9 июня 1941 года в Белом доме Рузвельт принял Киммеля. Состоялась очень вежливая, пожалуй даже светская, беседа. Президент доверился адмиралу: США ведут тайные переговоры с некими японскими представителями (не названы) и другими заинтересованными лицами (также не названы), что обеспечит мир на Тихом океане "на 100 лет". Внимательно слушавший адмирал отметил про себя, что собеседник сооружал прекрасные воздушные замки. Без перехода Рузвельт осведомился у Киммеля, как он относится к идее Нокса взять с Тихого океана еще 3 линкора, оставшихся 6 с лихвой хватит. "Безумие!" - вскричал адмирал. "Так я и думаю. Я сказал Ноксу - это глупо", - заверил Рузвельт. Адмирал, взвешивая каждое слово, заметил, что, "хотя дело высших инстанций - решать", лично он "убежден - любое новое сокращение флота явится приглашением Японии начать войну". Рузвельт согласился и ускользнул от каких-либо объяснений{47}. Киммель ушел из Овального кабинета, возобновив представление о Рузвельте как приятном человеке и в полном недоумении о дальнейшей политике США. Все же он чувствовал себя победителем - по крайней мере удержал линкоры.

На протяжении 1941 года командующим на Гавайских островах много раз сообщалось о намерениях потенциального противника - Японии. После нападения Германии на Советский Союз 22 июня в информационных документах из Вашингтона возможность японо-советской войны неизменно занимает первое место. Уже 3 июля Г. Старк указывает в письме X. Киммелю: "Японское правительство вынесло решение о своей будущей политике, которое поддерживается всеми основными японскими политическими и военными группами. Эта политика, по-видимому, имеет в виду войну в ближайшем будущем. Движение против английских и голландских владений нельзя полностью исключить". Однако Г. Старк подчеркивал, что "основные усилия Японии будут направлены против приморских провинций России"{48}. Аналогичные оценки постоянно повторялись в последующем вплоть до нападения Японии на Пёрл-Харбор. Сообщения из Вашингтона подкреплялись другими сведениями. Всего до 7 декабря 1941 года начальник разведки Тихоокеанского флота Лейтон получил, "по-видимому, пятьдесят (разрядка моя. - Н. Я.) предупреждений из китайских источников, дипломатических источников... от консулов, помощников военных атташе, представителей Чан Кайши о том, что японцы, вне всякого сомнения, уже на следующей неделе нападут на Россию". Лейтон аккуратно докладывал все эти материалы Киммелю{49}.

Это не могло не успокоить американских командующих на Гавайских островах, они перестали сокрушаться по поводу кораблей, ушедших в Атлантику. Им также было известно, что в Вашингтоне происходят секретные американо-японские дипломатические переговоры. Хотя о содержании их командование на Гавайских островах могло только гадать, X. Киммель и У. Шорт понимали, что от исхода этих переговоров зависит - быть миру или войне между Соединенными Штатами и Японией. Они были уверены, что в случае разрыва переговоров правительство немедленно даст им соответствующие указания.

А пока они жадно собирали слухи из всех источников. 29 октября Киммель воспользовался проездом через Гавайи журналиста X. Абенда, который, объехав страны Южных морей, возвращался в США. Киммель отобедал с ним. Абенд рассказал адмиралу "самое главное": когда Япония нападет на СССР, Англия и Голландская Восточная Индия объявят ей войну. Киммель уяснил из рассказов Абенда, что "самое вероятное направление японского авантюризма - поход на север". Выслушав все это, Киммель просит Старка сообщить: "Если японцы действительно пойдут на такую авантюру, а Британия и Голландская Индия объявят им войну, что будем делать мы?"{50} Вразумительного ответа, естественно, не последовало.