Брайан Бойд - Владимир Набоков - американские годы

Записи к текущей работе, АВН.

Дневник; письмо ВН к Уильяму Макгвайру, 10 мая 1972, АВН.

Письма ССН к ВН, 15 мая, 6 и 7 июня 1972, и Филда к ССН, 15 июля 1971, АВН.

Glory, xiii; Time, 24 января 1972; Field, Life in Art, 123.

Письмо ВеН к Филду, 21 января 1972, и письмо ВН в «Тайм», 27 марта 1972, АВН.

Письмо Филда к ВН, 21 апреля 1972, письмо ВеН к Филду, 9 мая, письмо Филда к ВН и ВеН, 18 мая 1972, АВН; письма Владимира Зензинова к ВН, 15 июня, 5 и 16 июля 1935, LCNA; Памяти Амалии Осиповны Фондаминской, Париж, частное издание, 1937.

Appel and Newman, 356.

Дневник; письмо ССН к ВН, 14 октября 1972, АВН.

Письмо ВН к Филду, 24 июля 1972, АВН.

Дневник; интервью ББ с Еленой Сикорской, июнь 1979.

Письмо Филда к ВН, 16 августа, письмо ВН к Филду, 8 сентября 1972, АВН.

Письмо Филда к ВН, 25 августа 1968, АВН; SL, 517–518.

Дневник, 25 сентября 1972.

Дневник, 2–4 октября, 1972; письмо ВН к Дэну Лэси, 31 января 1973, АВН.

Письмо Эдмунда Уайта к ВН, 24 октября 1973, АВН; Saturday Review of the Arts, 6 января 1973, 4.

Дневник, 5–17 ноября, 1972; опубл. Saturday Review of the Arts, 6 января 1973, перепеч. SO, 308–314.

Интервью Джеральда Кларка с BH // Esquire, июль 1975, 133; интервью ББ с Уайтом, март 1988.

Интервью ББ с Альфредом Аппелем, апрель 1983.

Дневник, 24 ноября 1972; Robert Evett // Washington Daily News, 19 ноября 1972; Updyke // New Yorker, 18 ноября 1972.

Дневник; письмо ВН к Эдмунду Уайту, 4 декабря 1972, АВН.

Дневник, 5, 11 и 18 января 1973, АВН.

Дневник; письмо ВН к Филду, 31 января 1973.

Для тех, кто хочет понять историю вражды Набокова с Филдом, а затем и с его издателями, на протяжении последующих трех лет, я продемонстрирую некоторые промахи в книге Филда. Убежден, что трех примеров будет достаточно.

Экспонат 1.На протяжении 1922 года инфляция в Германии все набирала темп и к концу 1923 года достигла абсурдных размеров: цена основанной В.Д. Набоковым газеты «Руль» (в которой часто публиковались произведения его сына) подскочила с четырех тысяч марок в начале августа до пяти миллионов в конце сентября и до двух миллиардов в декабре. Примечательно, что до начала инфляции жизнь в Германии была очень дешевой, поэтому в свое время русские эмигранты хлынули в Берлин, и город стал основным центром эмигрантской жизни, эмигрантской литературы и эмигрантского книгоиздания. Однако катастрофическая инфляция и рост реальной стоимости жизни после денежной реформы конца 1923 года (когда цена газеты за один день упала до двадцати пфеннигов) заставили волну эмиграции отхлынуть, поэтому уже в середине 1924 года центром русской культуры стал Париж — и оставался им до гитлеровской оккупации. Набоков, однако, остался в Берлине, стремясь сохранить чистоту своего русского языка — именно поэтому он не хотел переезжать в страну, языком которой владел в совершенстве. В Берлине начиная с середины двадцатых годов он был единственным значительным русским писателем, и именно в этой добровольной изоляции из молодого многообещающего автора превратился в великого мастера.

Несмотря на то что инфляция сыграла огромную роль в истории русской эмигрантской культуры и в жизни самого Набокова, несмотря на то, что приведенные выше даты можно найти в любой энциклопедии, Филд почему-то решил, что инфляция началась в 1929 году — одновременно с американским финансовым кризисом. Ничто не могло разубедить его — ни факты, очевидные для исследователя, хотя бы понаслышке знакомого с предвоенной Европой, ни публикации в газете «Руль» — основном источнике информации о берлинской жизни и берлинском окружении Набокова. Корректируя рукопись Филда, Набоков исправил дату в том единственном абзаце, где приводилась датировка инфляции, — не будучи в ладах с хронологией, Филд, как правило, избегал точных дат, — но даже после этого Филд не стал исправлять другие абзацы, основанные на этом весьма странном заблуждении. Например, в конце главы, рассказывающей о жизни Набокова в Германии, он упоминает значительную сумму денег, полученную Набоковым в 1929 году за немецкое издание «Короля, дамы, валета», и описывает Набоковых, «стоящих на этом островке уверенности, пока вокруг них клубилась и бурлила все прибывающая, бескрайняя в своем разливе инфляция» (Field, Life, 183). Кому какое дело, что инфляция на самом деле разразилась шестью годами раньше, о чем и уведомил Филда сам Набоков?