Макс Хастингс - Операция «Оверлорд». Как был открыт второй фронт

Только два старших авиационных офицера отличались приверженностью принципу авиационной поддержки сухопутных армий и не поддались ни личным чувствам неприязни, ни зависти. Первым из них был английский вице-маршал авиации Гарри Броудхерст, командир 83-й авиагруппы, работавший вместе со штабом 2-й армии Демпси. Пилот-истребитель с огромным опытом, участник войны в пустыне, Броудхерст пользовался любовью и уважением всех, с кем он работал. Вторым был американский генерал Элвуд Р. Куэсада, летчик-ветеран испанского происхождения, очень сообразительный, обаятельный человек, командовавший 9-м тактическим авиакомандованием, подчиненный генералу Брэдли в отношении непосредственной авиационной поддержки американских армий.

Куэсада может претендовать на то, что сделал больше, чем любой другой авиационный начальник в ВВС союзников в создании системы взаимодействия между наземными войсками и авиацией и внедрении ее в практику. «В отличие от большинства авиаторов, которые рассматривали поддержку наземных войск как надоедливое отвлечение авиации от ее основного предназначения, — писал Брэдли, — Куэсада подходил к этому вопросу как к новой области, требующей изучения». [231] 233. Bradley O. Op. cit., p. 249 Этот американский летчик служил в Северной Африке, [232] 234. Имеется в виду его участие в североафриканской кампании англо-американских войск (1942–1943 гг.). где пришел к выводу, что в армейской авиации США преобладает мнение, согласно которому «военно-воздушные силы должны заботиться о самих себе, не обращая особого внимания на нужды сухопутных войск». В 1943 году именно Канингхэма, эту занозу в боку Монтгомери, Куэсада щедро превозносил за то, что тот «заставил американскую авиацию участвовать в сухопутных сражениях». В Северной Африке Эйзенхауэр впервые обратил внимание на готовность Куэсады приспосабливать действия авиации к нуждам сухопутных войск. Он передал оперативное руководство противолодочным авиакрылом, оснащенным бомбардировщиками В-24, военно-морскому флоту, вместо того чтобы добиваться управления этим крылом самому через Касабланку, по той простой причине, что такая схема управления, вероятно, была более эффективной. Этот жест, пусть и не столь значительный, следует рассматривать в контексте войны, когда большинство авиаторов рвало и метало ради сохранения контроля над своими эскадрильями, не желая ни при каких условиях отдавать власть над ними любому другому виду вооруженных сил. Всего 38 лет от роду, неженатый, со странной страстью к столярному делу в свободное время, Куэсада являлся воплощением американской деловитости, которая привлекала тех европейцев его поколения, которые были свободны от предрассудков.

Во Францию — «до того, как Нормандия превратила армейскую авиацию в подлинного участника сухопутного сражения», — Куэсада вылетел из Англии на плацдарм в «Д +1», чтобы развернуть там свой штаб вместе со штабом Брэдли, с которым он наладил тесные личные взаимоотношения. Куэсада первым установил самолетные рации на американских танках во время операции «Кобра». При наличии на танках и самолетах таких раций офицеры передовых постов наведения могли управлять действиями авиации с самого переднего края фронта. В то время как на английском участке фронта английские военно-воздушные силы ревностно держали в своих руках передовые посты наведения, у американцев в каждой части специально назначенные офицеры могли вызвать на помощь авиацию.

Лейтенант Филип Рейслер из 2-й американской бронетанковой дивизии начал свою карьеру в качестве офицера передового поста наведения на острове Сицилия, «где была ужасная неразбериха с бомбежками»; оснащение состояло только из красных и зеленых световых сигналов, которых не видели пилоты, и желтых дымовых канистр для дымового обозначения переднего края союзных войск. Ограниченные возможности таких средств были очевидны и в Нормандии. Однако нередко в частях, отстоявших далеко от переднего края, при приближении самолетов подавали дымовые сигналы или расстилали разноцветные полотнища, тем самым подставляя войска, расположенные ближе к переднему краю, под бомбовые и ракетные удары. В июле Рейслер наконец получил рацию для своего «Шермана», с помощью которой он теперь мог разговаривать непосредственно с пилотами и действовать по прямому указанию своего командира. Взгляд на чистое небо на рассвете и слова «похоже, сегодня у нас появятся самолеты», сказанные по внутренней радиосети, действовали исключительно воодушевляюще. Штаб боевого командования А заранее предупреждал Рейслера о появлении истребителей-бомбардировщиков, и в установленное время он начинал добиваться связи с пилотами: «Алло, командир Скудо (или «Красный флаг», или «Черная дверь», или иной позывной сигнал, какой устанавливает на данный день авиагруппа). Говорит Гэтбрейк. Мои координаты — 656 474 юго-восточнее Вира». Летчику трудно искать точное место цели на карте, и, когда он докладывает на землю, что приближается к указанному району, Рейслер командует, чтобы из орудия или танка дали один-два выстрела дымовыми снарядами по цели, чтобы летчик отчетливо видел объект своего удара. Затем он слышит, как командир звена говорит: «Жак, ты иди первым на цель, Пит, прикрывай сверху…» Когда они бомбят или обстреливают ракетами, Рейслер корректирует их огонь. Каких-нибудь пять минут, и задача выполнена, самолеты ушли.