Дмитрий Лухманов - Жизнь моряка

Однажды, стоя на «девяти футах» в теплую лунную ночь, я сидел под тентом на кормовой рубке, глядел на море и на огни стоявших и двигавшихся по рейду судов.

Неожиданно подсел ко мне Киреев.

— О чем думаете, Дмитрий Афанасьевич?

— Да вот о чем. Думаю, какая будущность ждет меня на Каспии. Я не рижский немец, не швед и не флотский офицер, кто же поможет мне выбраться в командиры? Конечно, я еще очень молод, но, может быть, лучше именно пока молод бросить Каспий и поискать счастья на других морях?

— А на каких? — задумчиво ответил Киреев. — Ваше положение действительно не сладкое, но давайте посмотрим, что делается на других морях. Начнем с Черного и возьмем лучшее Общество — Добровольный флот. Это полувоенное учреждение, и туда только недавно, в виде опыта, стали допускать на должности младших помощников штурманов торгового флота. Там у вас не будет никакой перспективы. Теперь РОПИТ; там командиры на хороших судах тоже все из военного флота, а на судах похуже — «славуны» — далматинцы, которые тоже тянут своих, как наши «можжевеловые» шведы и немцы. Частные судовладельцы на Черном море почти сплошь греки и итальянцы, которые тоже покровительствуют своим землякам. На Балтике настоящих русских судов совсем нет, там исключительно финны, эсты и латыши или их денежная аристократия, называющая себя шведами и немцами. Их вы знаете по Каспию. На Белом море больших судов мало, и там свои, поморы, плавают семьями: отец — судохозяин и капитан, старший сын у него старший помощник, зять — второй помощник и даже матросы родственники. Вам остается два моря: или Каспийское, судоходство которого растет не по дням, а по часам и где вы, конечно, скоро выберетесь в капитаны, несмотря на ваш пессимизм, или Дальний Восток, где судоходство начинает развиваться и где мало настоящих людей.

Этот разговор сблизил нас.

В сентябре на Каспий приезжал и осматривал все суда председатель правления полный адмирал член Государственного совета Александр Павлович Жандр.

Это был высокий бодрый старик, ходил он небольшими, но твердыми шагами, говорил отрывистыми фразами. При обходе судов его сопровождали главный управляющий Колокольцев, бакинский управляющий Гурдов и какой-то прилизанный молодой человек из правления с объемистой записной книжкой и золотым карандашиком.

Жандр остался очень доволен «Константином». Он осматривал судно очень внимательно и даже спускался в трюм и в машину. В трюме он приказал приподнять настил, и когда увидел ярко выкрашенные суриком флоры и днище без признаков ржавчины и без капли трюмной воды, он поднял глаза на меня и сказал:

— Хор-рошо, оч-чень хор-рошо, молодой человек! Как ваша фамилия, извините, забыл?..

Я назвал. Прилизанный секретарь сейчас же записал в книжечку.

Оставляя судно, адмирал крепко пожал руку Кирееву и старшему механику Русецкому, обнял боцмана, «дедушку» Василий Андреевича, которого узнал и вспомнил, и ласково потрепал меня по плечу. Саше Воронцову он помахал рукой в белой замшевой перчатке.

Я вспомнил рассказ Василия Андреевича о мизинце, который совали в дуло ружья. Ведь Жандр был тоже севастопольским героем…

Однажды в конце октября Киреев позвал меня к себе в каюту.

— Садитесь — сказал он. — Александр Дмитриевич Колокольцев прислал мне письмо. Пишет, что месяц назад, при осмотре адмиралом нашего систер-шип [40] Английское выражение, означающее однотипные суда, построенные по одному чертежу. «Барятинского» его поразила запущенность этого судна по сравнению с «Константином». Эту зиму «Барятинский» идет на зимовку в Астрахань и тоже будет менять палубу. Александр Дмитриевич поручает мне предложить вам перевестись на «Барятинский», с тем чтобы вы руководили знакомым вам зимним ремонтом и привели судно и команду в тот вид, который так приятно поразил адмирала на «Константине». Принять или не принять предложение в вашей воле.

Что было мне делать?

Принимая предложение, я делал неприятность Кирееву, терявшему старшего помощника, к которому привык и которому верил. Отказаться? Это значило отказаться от предложения отметившего меня начальства, от возможности выдвинуться из общей массы загнанных русских помощников и, может быть, от последней ступени к капитанству. Два дня я думал над этим вопросом. Молодое честолюбие взяло верх, я принял предложение и… проиграл.

«Барятинским» в это время командовал отставной штабс-капитан корпуса флотских штурманов Александр Сергеевич Павлов, сменивший Тавашерна, которого ввиду отсутствия соответствующего диплома пришлось в конце концов перевести на береговую работу морским агентом.