Валерий Фефёлов - В СССР инвалидов нет!..»

Когда я жил в СССР, у меня была большая переписка с инвалидами с детства, которых, как я заметил, больше всего в восточных районах Европейской части СССР. С чем это связано, об этом немного ниже. А пока мне хотелось бы привести маленький эпизод из моей жизни. «Почему инвалиды с детства находятся в столь бедственном положении?» — спросил я однажды заведующего отделом социального обеспечения г. Владимира Лучкова. «Потому, — ответил Лучков, — что в уродстве детей повинны только их родители — пусть они и расплачиваются». Я сказал Лучкову, что в этом больше виновато государство, а не родители. Например, ядерные испытания, которые проводятся у нас в стране, сильно влияют на наследственные гены. При этом я сослался на академика А. Сахарова, который подтверждает это. Что заставило Лучкова промолчать тогда — не знаю. То ли авторитет А. Сахарова как большого ученого, то ли сам А. Сахаров, ставший уже как бы большим политическим деятелем.

Кроме этого известно, что в конце 50-х годов, вследствие аварии на одном из заводов в Свердловской области, произошла утечка радиации. Известно и о том, что в районе г. Семипалатинска постоянно проходят ядерные испытания. Одна женщина, инженер одного из предприятий г. Семипалатинска, прожившая в этом городе около 30-ти лет, рассказывала, что хоть и предпринимаются «меры защиты» людей — построены убежища, в которые население прячется, будучи заранее оповещено о времени взрыва — радиация все-таки распространяется на город. Дозиметрические приборы для определения степени радиоактивности от населения скрываются, а специалистам, владеющим этими приборами, запрещено разглашать их показания. И страшнее всего, что это стало буднями, вошло в привычный уклад жизни.

Замечено, что в Семипалатинске так же, как и в латвийском городе Саласпилс, где находится атомный реактор, чрезвычайно высокий процент мертворожденных детей, и все обычные болезни протекают острее, чем в других местностях.

О том, как становятся инвалидами и как они затем живут, я расскажу на судьбе одного человека, ставшего мне близким. Это Исмаил Утавлинов из Оренбургской области. Жизнь заставила его работать фактически с восьми лет, сначала подпаском чабана, а потом и чабаном. Жестокая судьба бросала его с места на место. В советском государстве, где по заявлению официальной пропаганды «самое счастливое детство», мальчик рос без материнской ласки, и никто ему не помогал. Нелегко приходилось ребенку, но его трудовой путь от подпаска чабана, а потом шофера, бульдозериста, проводника товарных вагонов говорит о мучительном поиске найти себя в этом мире.

Во время одной из поездок товарный состав, который сопровождал И. Утавлинов, подвергся нападению грабителей. Пострадал и он сам. Упав на большой скорости с тормозной площадки, он получил травму позвоночника. Врачи не смогли поставить правильный диагноз, и вместо лечения Утавлинову снова пришлось работать, а болезнь развивалась, ему становилось все хуже и хуже. Через некоторое время, попав наконец в больницу, он прошел противопоказанный при его травме курс лечения — наши эскулапы обнаружили у него «реберную невралгию», был назначен курс различной физиотерапии, в частности, долгое и глубокое прогревание.

Болезнь прогрессировала, и на позвоночнике образовалась опухоль. Случайно проезжий специалист, знакомый родственников, по их просьбе произвел частное обследование И. Утавлинова и схватился за голову. Картина прояснилась, лечение изменили, но было уже поздно: жизнерадостный здоровый человек был превращен в тяжелого инвалида с нарушением функции тазовых органов.

С тех пор, в течение 14-ти лет, у него не было своего угла, он скитался по больницам и родственникам. Кому бьет нужен инвалид трудового увечья Исмаил Утавлинов?.. (Кстати, до сих пор ВТЭК не признает его инвалидом, получившим травму на производстве, так как государству пришлось бы при этом доплачивать к пенсии.) Вот строки из его многочисленных писем:

«…В настоящее время в который раз я нахожусь в поселковой больнице, лежу целыми днями на кровати и гляжу в окно либо на пробегающих мимо собак, либо на прохожих, или просто на пьяных — на всю эту серую и безрадостную жизнь, и до того на душе становится грустно и тоскливо, что выть хочется.

Креслоколяска моя уже давно стоит сломанная, запасных деталей к ней найти невозможно, а новую обещают дать только через несколько лет, поэтому я не могу даже добраться до телевизора, который стоит в коридоре. Не мылся я уже несколько месяцев, потому что ванная — на первом этаже, а я лежу на втором, и носить меня некому. Мотоколяска моя тоже давно сломана, и нет для нее запчастей и денег, чтобы кто-нибудь ее отремонтировал.