Марк Поповский - Управляемая наука

«Мы совершенно не получаем средств ни для содержания служащих, ни для операционных расходов… Несмотря на полную готовность всех служащих терпеть и довольствоваться самым ничтожным, создается совершенно невозможное положение. Пайки приходят с опозданием на целый месяц… Жалование служащие не получали два месяца…» [7] Архив Всесоюзного института растениеводства.

Но и в следующем, 1923 году, условия жизни ученых не становятся более человеческими. В письме к коллеге растениеводу Вавилов сообщает:

«В Питере существовать очень трудно… Переживаем почти то же, что и в 1919 году». [8] Там же. Письмо профессору Зайцеву.

Мерли ученые и за пределами Петрограда.

В Нижнем Новгороде, потеряв все имущество, в полной нищете, 26 июня 1919 года скончался творец хромато-графического анализа профессор ботаники Михаил Семенович Цвет; В Кузнецке в феврале 1920-го от сыпного тифа умер ученый-доменщик Михаил Курако. Незадолго до того он завершил большую книгу Конструкции доменных печей . В обстановке всеобщего беззакония и откровенной ненависти властей к интеллигентам, квартира ученого была разграблена, рукопись уничтожена.

Мортиролог жертв русской науки 20-х годов можно было бы продолжать до бесконечности. Тех, кого не убили холод и голод, сыпняк и брюшняк — добивали власти. Занятие наукой, там где оно еще хоть сколько-нибудь теплилось, вызвало подозрение. Науку делали люди происхождения чаще всего не пролетарского. Что они там в своих лабораториях колдовали — понять было трудно. Проще арестовать. Или избить, или ограбить, или выгнать из лаборатории. В Известиях Российской Академии наук тех лет читаем:

«Непременный Секретарь сообщил о насилии, произведенном над членом-корреспондентом АН профессором В. А. Жуковским, изгнанном из вверенного ему учреждения». [9] Известия Российской Академии наук , 1918 г. № 7.

Вверенным учреждением была кафедра персидской словесности в Петербургском Университете, а изгнание произведено было большевистскими деятелями в таких формах, что через несколько дней, 4 января 1918 года, шестидесятилетний профессор скончался.

То было лишь начало, но начало многообещающее. В августе 1921-го Петроградская ЧК расстреляла профессора-географа В. Н. Таганцева вместе с 60-ю другими участниками таинственного «таганцевского заговора». Среди расстрелянных кроме поэта Гумилева и скульптора Ухтомского находим геолога Козловского, профессора-технолога Тихвинского, профессора-государствоведа Лазарева.

Таганцевское дело — лишь одно из многих сфабрикованных дел, по которым к ответственности привлекались ученые. Хватали и в Петрограде и в Москве. Но особенно распоясались «органы» после захвата Крыма. В Симферополе после начала Гражданской войны оказались многие крупнейшие ученые страны. Студенты Таврического университета в 1918–1922 годах имели возможность слушать лекции геохимика В. И. Вернадского, биохимика А. В. Палладина, математика И. М. Крылова, физика И. Е. Тамма, филолога Н. К. Гудзия. Преподавал в Университете и Яков Ильич Френкель, будущий член-корреспондент АН СССР. В Симферополе Френкель считался красным, сидел в деникинской тюрьме [10] Из тюрьмы в августе 1919 года Френкель писал матери: «Я совершенно не скучаю: довольно много занимаюсь чтением… Начал писать свою статью, теперь выжидаю получения своих лекций, которые мне до сих пор не передали. Поигрываю в шахматы…» В. Я. Френкель: Яков Ильич Френкель , Издательство «Наука» М-Л 1966 г., стр. 73. , приветствовал приход большевиков. Но едва красные вошли в Симферополь, как так называемый Особый отдел Черноморского флота начал массовые аресты ученых. Университет был разгромлен. Френкель выехал в январе 1921 года в Москву. Он вез с собой обстоятельную докладную записку о положении в Крыму, которую предназначал для первого большевистского наркома просвещения Луначарского. «Наиболее рьяные враги Советской власти уехали по большей части из Крыма. Продолжение террора превращает нейтральных и даже сочувствующих во врагов…» — писал Френкель. Заместитель наркома просвещения М. Н. Покровский передал политическую часть доклада Ленину. [11] Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма, фонд 461, дело 312В6, листы 1, 2, 3. Но положение в Крыму после этого нисколько не изменилось. Ибо вовсе не местным самоуправством объяснялись все эти эксцессы.

Еще осенью 1919 года в ответ на письмо М. Горького, который жаловался на бесчинные аресты ученых в Петрограде, Ленин писал: