Александр Шульгин - Фенэтиламины, которые я знал и любил. Часть 1

Я зашла на кухню. Там на плите дожидалась своего часа большая кастрюля с супом, а на разделочном столе лежали салат и ярко-красные помидоры в плетеной корзине. Был здесь и хлеб - черный и плетенка белого, обсыпанная маком.

Вот где основа. Все мы, люди, устанавливаем связь друг с другом, принося и разделяя пищу, - и так во всем мире. Прочие животные поступают точно так же. И птицы. Разделить пищу -значит, разделить жизнь. Совместное принятие пищи - это способ связывания жизненных сил разных людей. Все мы - люди и животные - берем то, что посылает нам из своего тела земля, и возвращаем назад то, что исторгает наше тело. Так замыкается жизнь. Мы являемся неотъемлемой частью всего другого - остальных людей и нашей земли.

Как и много лет назад, когда мы с Сэмом приняли пейот, я видела, хотя на этот раз в других образах, планету как живую сущность, обладающую сознанием, не сопоставимым с человеческим разумом, ибо оно выходило за пределы обычного человеческого опыта. Я видела, что в человеческой психике есть такая часть, которая осознает нашу планету как живое существо и ищет способы взаимодействия с ней, пути сохранения связи с ней, будто маленький ребенок, тянущийся к руке кормящей матери и получающий удовольствие от прикосновения к ее коже и твердым косточкам пальцев.

Так и люди прикасаются к коже земли, сажая растения и собирая урожай. Так они касаются костей планеты, покоряя горные вершины. Раньше мы находили себе пристанище внутри нее, в пещерах, как и другие животные. Потом мы рискнули выйти на белый свет и научились строить человеческие жилища. Но, когда мы можем, то по-прежнему укореняем их в крепких костях Матери.

Перед моим взором промелькнули образы людей, запертых в городах из стали и бетона и оторванных от земли. Людей, которые могут прикоснуться лишь к случайному деревцу, пробившемуся через асфальт. Людей, потерявших связь с телом матери-земли. Какая-то их часть постепенно теряет силы, высыхает до смерти.

Я пришла в себя и обнаружила, что стою посередине кухни. Переживания увиденных образов и сопровождавших их ощущений заняли, наверное, не больше минуты, но для меня она стала долгим, текущим, как поток, промежутком времени.

Как забавно. Я забыла, что под психоделиком не всегда переживаешь открытие чего-нибудь нового и потрясающего; вероятнее всего ты обнаружишь, что тебе напомнили о простых вещах, которые ты знаешь, но забыл об этом. Ты видишь их свежим взглядом - старые, основные истины, давным-давно ставшие распространенными клише, на которые ты перестал обращать внимание.

Я ушла с кухни - светящееся энергией тело. Я чувствовала, будто испускаю свет. Улыбнувшись себе от этой мысли, я заглянула в ванную, чтобы посмотреться в зеркало. Просто проверить, вдруг это происходит на самом деле. Я увидела мягкое свечение вокруг своей головы. Но оно возникло благодаря свету, идущему через толстые стеклянные блоки позади меня. Зато к излучению, исходившему из распахнутых серо-голубых глаз с расширившимися зрачками, стеклянные блоки не имели никакого отношения. Это излучение возникает в глазах каждого, чей разум начинает по-другому видеть и думать.

Я помахала рукой подруге из зеркала и покинула ванную.

В гостиной меня встретила Рут: «Привет, привет! Как ты? Должна ли я спрашивать? Нет, мне не нужно спрашивать тебя об этом!» Она улыбнулась и похлопала меня по руке: «Думаю, все возвращаются обратно в дом. Они все решили, что на улице слишком тепло».

Я спросила у нее о самочувствии, и она ответила: «Кажется, я угадала свою дозу. Мне бы не хотелось испытывать более сильные ощущения. Примерно с таким количеством я и могу справиться. На самом деле, воздействие довольно интенсивное. Но я в порядке. Думаю, все будет хорошо». Рут скрестила руки на груди. Ее пальцы рассеянно барабанили по голубому шелку рукавов одежды.

Она почти перепугана до смерти. Но она слышала свой голос, говоривший, что все будет нормально. И она верит в это и добьется этого.

Я поинтересовалась состоянием ее мужа, вспомнив, что во время последнего эксперимента на Ферме Джорджу пришлось нелегко. Как потом рассказал мне Шура, Джорджу понадобилось почти три дня, чтобы полностью восстановиться, чего раньше никогда не случалось. Шура сказал, что Джордж поклялся быть более консервативным - что бы это ни значило - особенно с новыми препаратами.

- Джордж принял триста миллиграммов - на пятьдесят больше, чем я, - ответила Рут. - Похоже, у него все хорошо, обошлось без проблем на этот раз. По крайней мере, пока, - добавила она со смешком.