Сергей Васильев - #Как это было у меня. 90-е

На том конце провода сразу почувствовалось замешательство.

– Какие деньги? – стал нас спрашивать сотрудник «Лукойла». – Это ж вексель для получения мазута.

– На нем ничего такого не написано, – ответили мы и добавили, что придем с нотариусом.

Человек на той стороне замолчал и… положил трубку. Затем я стал выяснять процедуры открытия лимитов в МФК на покупку ценных бумаг и вообще узнавать, сколько в банке денег. Может ли МФК выделить нам собственные деньги на покупку векселей «Лукойла» – или нужно искать только клиентские заказы?

И тут я удивился снова. Оказалось, что в банке много денег! Я, работавший много лет руководителем крупного банка и в последний год лихорадочно искавший везде деньги, уже просто отвык от того, что у моего банка могут быть свободные ресурсы – и их много! А главное, что в самом МФК никто толком не сумел мне ответить, сколько у нас в банке сейчас вообще свободных денег.

Это объяснялось тем, что почти все руководители, включая Осинягова, сами только недавно пришли в банк и еще толком не разобрались в его структуре и балансе.

А главное, МФК и Онэксимбанк были связаны, как сообщающиеся сосуды, и потому если у нас случался какой-то текущий недостаток денег, то «Онэксим» тут же давал необходимое.

В общем, мне открыли лимит на «Лукойл», и я даже не спросил разрешения Осинягова или Прохорова. Все прошло буднично. Еще бы, это же «Лукойл»! Как он может не заплатить по своим обязательствам?

Лимит открыли сразу – и очень большой.

И мы начали скупать «товарные» векселя на рынке.

Когда у нас на руках уже скопился большой объем этих бумаг, я стал договариваться в «Лукойле» о встрече с Матыциным – он там руководил всем, что было связано с «товарными» векселями.

Приехав на встречу, я предъявил ему копии скупленных векселей и сказал, что мы готовимся в положенный срок их предъявить и будем ждать оплаты.

Матыцин сразу же принялся возмущаться, называть меня и всех нас жуликами. Он стал узнавать, кто нам продал векселя – мол, теперь эти продавцы больше не увидят ни капли мазута от «Лукойла», а мы, МФК, не получим денег, так как его компания за свои векселя готова давать только горюче-смазочные материалы. Он сказал, что мы можем просить любые марки бензина, но не деньги.

Я стал объяснять Матыцину суть вексельного законодательства России – сказал, что он не прав и что если мы подадим в суд, то однозначно выиграем, а «Лукойлу» придется заплатить еще и пени.

Матыцин в ответ стал угрожать, что это он подаст на нас в суд, правда, было непонятно, на каком основании. В общем, чувствовалось, что наша первая встреча не удалась. И я попрощался.

Встреча не удалась, но я понял после нее, что правда на нашей стороне и что реальных доводов у «Лукойла» нет. И он нам все равно заплатит – даже если он станет тянуть, даже если мы начнем судиться и это продлится целый год, мы все равно получим большой доход в процентах.

Словом, мы рисковали, но я чувствовал, что риск оправдан.

И после предъявления первых же векселей к погашению «Лукойл» все заплатил деньгами – да к тому же без задержек. Тогда он испугался нас, МФК.

Он не испугался меня или наших юристов, но побоялся Потанина, который в тот момент был первым вице-премьером. Я не упоминал его фамилию в нашем диалоге, но все на рынке знали, чьи банки МФК и «Онэксим», и потому просто опасались вступать с нами в спор.

Я думаю, что основная причина успеха была тогда именно в этом. Со всеми другими «Лукойл» поступил бы иначе.

Видя этот успех, мы решили пойти дальше и стали искать другие подобные векселя на рынке. Оказалось, что их много – и никто, кроме нас, не готов их приобретать за деньги.

Мы первыми стали покупать векселя «Сиданко», «Алросы», МПС и других подобных крупных компаний. Банк легко открывал лимиты на это и давал нам, департаменту долговых обязательств, необходимые деньги.

Где-то через месяц, когда у нас в портфеле было уже пять-семь эмитентов на сумму около 10 миллионов долларов, мне в первый раз позвонил Осинягов и попросил приехать и обсудить происходящее. Оказалось, что председатель правления МФК не знал, что мы все это время приобретали «товарные» векселя и что уже накупили их на 10 миллионов долларов. Он вообще за прошедший месяц, кажется, ни разу мне не позвонил – и думал, что мы сидим у себя на выселках и ничем толком не занимаемся.

Он посмотрел на список купленных бумаг, на цены, по которым мы их приобретали, и на полученные нами к тому моменту доходы. Осинягов удивился и чуть встревожился: а не будет ли дефолтов? Но было видно, что он и доволен одновременно нашей активностью.