Светлана де Роган-Левашова - Откровение

Но моя защита и Александр сработали хорошо, так что паразитам не получилось порадоваться и похоронить и Светлану, и меня одновременно. На этом наши дорожные приключения закончились. Во Франции многие дороги платные, въезжаешь на трассу – получаешь билетик. Съезжаешь с трассы – по этому билетику платишь! Плата относительно небольшая, но тем не менее... Благодаря навигатору, мы приехали прямо к воротам Замка. Я позвонил Фредерик, и через десять минут она появилась и сообщила о том, что Замок полностью опечатан жандармерией, и что нет возможности пройти даже на кухню, которая ранее не была опечатана. Уже вечерело, и на предложение Фредерик осмотреть свои владения почти в полной темноте я отказался. Я взял у неё адрес гостиницы, в которой она забронировала для нас с Александром номера. Александр ввёл этот адрес в навигатор, и мы отправились в гостиницу. Наша гостиница оказалась в небольшом городке Шинон (Сhinon), что в одиннадцати километрах от нашего Замка. Мы быстро нашли место нахождения гостиницы, но саму гостиницу нашли не сразу, хотя пару раз проходили мимо её. Так или иначе, поблуждав немного, мы её нашли, и каждый занял свой номер. После всех передряг и приключений последних дней и я, и Александр думали только о том, как бы побыстрее «протянуть ноги», пока только в прямом смысле этого слова. Мы нашли ресторанчик, который был ещё открыт, перекусили и отправились отдыхать. Фредерик сообщила мне, что завтра, 18 ноября, следователь из жандармерии ждёт меня в 10 часов утра. Где находится жандармерия, мы с Александром уже успели выяснить, когда искали свою гостиницу. Перекусив в ресторане, который ещё был открыт, мы отправились в свою гостиницу, чтобы «протянуть свои ноги», пока ещё, в самом прямом смысле этого слова. После такого путешествия ноги судорогами сводило и у меня, и у Александра, как это выяснилось следующим утром. Всё-таки сидеть, не имея практически возможности пошевелиться в течение нескольких часов в самолёте, а потом ещё в машине ещё несколько часов, дали о себе знать. Как оказалось, на людей двухметрового роста и выше никто не рассчитывает. А авиаперевозчиков вообще не интересует, куда люди такого роста будут девать свои ноги, втиснувшись в узкие кресла авиасалона, но это так, небольшое лирическое отступление…

В 10 часов утра в четверг, 18 ноября, мы пришли в жандармерию. Я назвал имя и сообщил о том, что мне назначено прийти к этому времени. Конечно, я говорил по-английски. Французы очень не любят англичан и стараются не говорить по-английски без крайней на то необходимости, даже если и свободно владеют этим языком. К десяти часам явилась переводчица с русского на французский, и началась беседа-допрос. Следователь-жандарм сразу заявил, что это дело находится на прямом контроле прокурора республики, после чего попросил Александра подождать меня снаружи. Александр вернулся в отель и попросил меня позвонить, когда допрос закончится. Первое, что меня спросил следователь, каким образом я узнал, что моя жена мертва. Для него было удивительно, что я позвонил нашей горничной и попросил её проверить, всё ли в порядке со Светланой. Когда Фредерик нашла Светлану, её тело было ещё тёплым. Тёплым тело было и когда в Замок приехали жандармы, а это было не ранее чем через два часа после её смерти. Об этом сказал мне сам следователь. То, что я пытался вернуть Светлану к жизни, к сожалению, безуспешно по написанным выше причинам, привело к тому, что жизнь в клетках её тела продолжала ещё теплиться довольно долго, но… давление крови на сердце Светланы не давало мне возможности его запустить. Я не стал ему рассказывать всё, а сказал только, что я почувствовал что-то неладное и поэтому позвонил Фредерик…

После чего началась беседа-допрос, которая продолжалась в общей сложности семь с половиной часов! Конечно, беседу удлинил тот факт, что общаться приходилось через переводчика, но, тем не менее, семь с половиной часов остаются семью с половиной часами. Много вопросов было о том времени, когда Светлана работала дизайнером высокой моды.

Мало кто знал о том, что Светлана была принята в так называемый Синдикат высокой моды, в котором она была единственной представительницей из стран бывшего Советского Союза! Её номинировали на звание лучшего дизайнера двадцатого века, что создало ей много врагов в мире высокой моды, и в первую очередь потому, что она была независима, а это многим не нравилось. Об этом я ещё буду писать в своей автобиографии. И это стало причиной того, что ей организовали дружный бойкот и в первую очередь, хозяева Домов высокой моды, так как её творчество грозило им огромными убытками, потому что большинство дизайнеров «высокой» моды не могут создать ничего нового, а только копируют то, что люди уже успели позабыть, называя это «творчество» созданием коллекции под «вдохновением», хотя бы того же Кристиана Диора, которому, кстати, свои эскизы продавал дизайнер, известный под именем Эрте, хотя у него была и настоящая фамилия. Эрте – псевдоним русского художника Тыртова Романа Петровича, дворянского происхождения. Но это отдельная повесть. Кстати, Светлана хотела написать книгу о «высокой моде», свою книгу, своё видение этого мира, который далёк от глянцевого образа, который ему создали.