Алексей Лосев - Платон. Аристотель (3-е изд., испр. и доп.)

Книга о Платоне и Аристотеле выходит вторым изданием в серии «ЖЗЛ» [1] В настоящем издании мы помещаем в Приложении редкостный материал: письма учеников Сократа, так называемых сократиков (перевод известного филолога С. П. Кондратьева, который незадолго до своей кончины передал ряд своих переводов, хранившихся в черном портфеле, А. Ф. Лосеву. Это всё римская поэзия за исключением писем Платона и сократиков. Письма Платона были помещены нами в Сочинениях Платона. См. ниже). — факт, как будто бы не требующий никаких особых комментариев.

Однако современный читатель, особенно молодой, возможно, не знает, насколько трудно и тягостно было в советской науке (вплоть до 60-х годов) говорить и писать не только о Платоне и Аристотеле, но и вообще об античной философии объективно, непредвзято, в неискаженном виде. Каждый из философов понимался односторонне и определялся как только материалист или идеалист. Так, основатель идеализма Платон с его учением об идеях, конечно, числился мистиком, Демокрит с его учением об атомах оказывался стойким материалистом. Труднее всего было с Аристотелем. Пришлось остановиться на ленинской формуле: «путается человек». Все подобные грубые противопоставления и ярлыки были глубоко чужды А. Ф. Лосеву. Когда стали издавать пятитомную «Философскую энциклопедию» (1960–1970), где А. Ф. принадлежало более ста статей, ему не раз приходилось бороться с такими устаревшими для античной философии понятиями. [2] О жизни и творчестве А. Ф. Лосева см.: Тахо-Годи А. А. Лосев. М.: Молодая гвардия, 1997, серия «ЖЗЛ». Он знал то, что скрывали, а может быть и не знали, суровые догматики: материалист Демокрит свои «атомы» называл «идеями» и даже написал сочинение «Об идеях», «ум» он полагал «богом в шарообразном огне»; Платон не чуждался термина «атом»; Аристотель свой «Перводвигатель» именовал «богом» и «идеей идей» и т. д. и т. п. Таких фактов, указывающих на сложную специфику античного философствования, — тысячи. [3] Историю тысячелетнего развития античной философии, представленной в ее выразительных формах, то есть, по Лосеву, эстетически, можно найти в его восьмитомном труде: Лосев А. Ф. История античной эстетики. М., 1963–1994. Т. I–VIII.

Для А. Ф. Лосева античность — основа европейской культуры — с юных лет была своя, родная.

Еще в гимназии он получил в подарок сочинения Платона на русском языке, а студентом Московского Императорского университета читал их по-гречески и даже написал сочинение о социальных взглядах Платона. Одна из первых печатных работ Лосева называлась «Эрос у Платона» (1916). С тех пор все книги Лосева 20-х годов — так называемое «восьмикнижие» [4] Название дал известный наш философ и богослов С. С. Хоружий. Книги 20-30-х годов с архивными материалами опубликованы тоже в восьми томах издательством «Мысль» (М., 1993–1999). и вся его «История античной эстетики» — неразрывно связывали имена Платона и Аристотеля, двух великих философов, учителя и ученика. А. Ф. не забывал, что Аристотель до зрелого сорокалетнего возраста пребывал в Платоновской академии и только в дальнейшем создал свою собственную школу Ликей и свою философскую систему, оказавшую огромное влияние на средневековую философию и богословие. А. Ф. Лосев исследовал также воздействие платоно-аристотелевских идей на последнюю философскую школу античности — неоплатонизм (III–VI вв. н. э.), на Средние века и эпоху Возрождения. [5] См.: Лосев А. Ф. Эстетика Возрождения. М.: Мысль, 1978, 1982, 1998.

Платон и Аристотель оказались вечными спутниками А. Ф. Лосева. Поэтому, когда появилась в 80-е годы возможность подготовить собрание сочинений Платона, А. Ф. принял в нем самое активное участие как ответственный редактор (вместе с В. Ф. Асмусом), автор большого предисловия и статей. [6] См. также первое полное собрание сочинений Платона и платоновской школы на русском языке: Платон. Собр. соч.: В 4 т. / Под общ. ред. А. Ф. Лосева, В. Ф. Асмуса, А. А. Тахо-Годи. М.: Мысль, 1990–1994.

Однако профессор Лосев был не только ученым. Он любил молодежь, десятки лет преподавал в высшей школе, умел ясно и увлекательно объяснять трудные проблемы, иногда даже, как сам признавался, раскрывать всю их суть «в одной фразе». Попросту говоря, А. Ф. Лосев был еще по своему призванию учителем.