Герхард Кегель - В бурях нашего века (Записки разведчика-антифашиста)

Болькенхайн и его участковый суд

Болькенхайн являлся небольшим провинциальным городком в Силезии, насчитывавшим около 5 тысяч жителей. Он располагался на берегу Дикой Нейсе (ныне Ныса Шалёна) и входил в тогдашний прусский правительственный округ Лигниц. Там были интересные в историческом отношении развалины замка, участковый суд, в котором мне предстояло некоторое время работать, окружное управление, районная больница и "неполная средняя школа для мальчиков и девочек". Политический облик Болькенхайна и его окрестностей определялся примерно дюжиной расположенных там дворянских поместий. Пять или шесть из них входили во владения сильно выродившегося отпрыска старинного силезского дворянского рода некоего графа Гойя. Вследствие расточительного образа жизни, которого придерживались он сам и его предки, и неспособности по-деловому вести хозяйство столь крупных владений господин граф оказался по уши в долгах и над ним была установлена частичная опека крупных банков и других богатых кредиторов. Мне тогда не раз приходилось иметь дело с различными проявлениями мотовства графа.

Расположенные вокруг земли, как уже говорилось, принадлежали горстке крупных помещиков, экономическим и прочим интересам которых служил также районный центр Болькенхайн. Так, в городке имелись предназначенные прежде всего для дочерей сельских жителей зимние сельскохозяйственные курсы, где наряду с прочим обучали ведению домашнего хозяйства. Владельцам замков и помещикам требовалась дешевая рабочая сила, грамотные слуги, воспитанные в духе строгого повиновения помещичьей власти. Ремесло и промышленность округа также служили прежде всего удовлетворению потребностей помещиков. В районе существовали небольшие ткацкие фабрики, производство узорчатых тканей, кожевенный завод и обувная фабрика, кирпичные заводы, лесопилка и каменоломня. В связи с разразившимся в конце двадцатых - начале тридцатых годов экономическим кризисом некоторые из этих мелких предприятий были закрыты.

Председатель участкового суда являлся ярым монархистом. Он с ненавистью относился к Ноябрьской революции и презирал Веймарскую республику государство, которому должен был служить. Например, в дни государственных праздников он отказывался вывешивать на здании участкового суда черно-красно-золотистый флаг Веймарской республики. О цветах государственного флага он в открытую говорил: "черно-красно-поносный". Несмотря на множество доносов, на указания вышестоящих инстанций, которые представлялись, однако, более чем мягкими, возглавлявшемуся социал-демократами правительству Пруссии так и не удалось призвать к порядку этого типичного для тогдашнего времени представителя реакционного судейства, из рядов которого несколько позднее без каких-либо трудностей сформировали армию фашистских душегубов. Требование удалить его из судебных органов было отклонено с псевдодемократической ссылкой на то, что его назначили судьей пожизненно и ни одно правительство не вправе сместить ею. Запрет на профессии уже в те времена - и при возглавлявшихся социал-демократами правительствах - применялся лишь в отношении левых, а привилегия реакционеров на право господства в органах государственной власти никогда сколько-нибудь серьезно не затрагивалась.

Конечно, и тогда встречались отдельные судьи с демократическими взглядами. Но большинство из них исчезло вскоре из виду, оказавшись в канцеляриях отделов по вопросам кадастровых записей, разводов и алиментов. А вопросы политической важности входили в компетенцию реакционеров. И тогда, во время моей недолгой юридической стажировки в небольшом участковом суде, мне стало понятно, почему предпосылкой любого демократического развития в Германии является слом реакционного аппарата господства буржуазии.

К сказанному остается лишь добавить, что единственный адвокат в городке, который имел также разрешение совершать нотариальные акты, полностью вписывался в этот политический ландшафт. Уже в первые дни нашего знакомства он рассказал мне о том, что участвовал в гитлеровском путче в Мюнхене в ноябре 1923 года, но потом стал ориентироваться на более солидную Немецкую национальную партию.

Первые попытки конспирации

Когда, направляясь на службу в Болькенхайн, я снимался с учета в окружкоме КПГ в Бреслау, было решено: мне в этом небольшом городке не следует объявлять, что я член компартии; договорились, что мне выдадут партийный билет, где будет стоять не моя подлинная фамилия, а псевдоним. Но я могу помогать членам местной партийной ячейки в их политической деятельности, например в выпуске листовок и других агитационных материалов, и участвовать в партийной работе в близлежащих деревнях. Об этом будет извещен руководитель партийной ячейки в Болькенхайне - я, к сожалению, забыл его фамилию. Мне было сказано, чтобы я встретился с ним через несколько дней после прибытия на место службы. Вместе с ним я должен был подумать о том, как следовало бы использовать меня на политической работе.