Олег Смыслов: Степан Бандера и борьба ОУН

Москва ещё раз убедилась, что все попытки окончательно поглотить Украину большевистским империализмом не принесли ей желаемого исхода. Даже непревзойдённый палач Сталин понимал, что Украину ему не покорить одним лишь разрушением и террором. Во время затруднённой военной ситуации он чувствовал необходимость сделать кое-какие уступки в сторону государственного устремления Украины. Это было основной причиной разнообразных тактических шагов, завершением которых стало выдвижение УССР на международную арену, в частности, её введение в ООН. Большевики, как обычно, позаботились о том, чтобы из этих нововведений не было для Украины никакой пользы, а лишь чтобы могла их использовать Москва в своих целях. Но всё же такие необходимые вынужденные уступки остаются фактом, и Кремль, конечно, предпочёл бы этого не делать.

Хотя в послевоенный период Москва снова усилила систему террора и уничтожения украинских национальных сил до крайности, но она не отважилась так же открыто ликвидировать всю украинскую жизнь, как это было в предыдущие годы. На большую осторожность в этом Москву вынудила глубоко укоренившаяся и неистребимая революционная борьба национального подполья. Большевики вынуждены были направлять против неё своё главное наступление. А чтобы отвратить украинские силы от революционной борьбы, они вынуждены были оставлять в некоторой степени больше возможностей для их проявления и развития в другом направлении, в частности, в национально-культурной сфере. В национальной политике Сталина большевикам пришлось постепенно оставить слишком не подходящую стезю прямой политической русификации угнетённых народов путём формирования так называемого советского народа. Они вынуждены кое-где признавать самобытность украинской нации также и в политическом отношении. В противовес этой вынуженной необходимости большевики стали всё выразительней подчёркивать господствующее положение московитов в СССР, удоветворяя этим свои имперские чувства. Таким образом, за ширмой «единого советского народа» всё чаще проявляет себя формулировка «двух братских народов»: «старшего» брата — России, и «младшего» — Украины. Но это московское старшинство, проявляемое с большевистской наглостью, пришлось снова слегка припрятать. Все заигрывания большевиков с притворным уважением украинских национальных чувств не сбили украинский народ с его собственного пути. Так же как и всеобщее наступление на революционно-освободительное движение не смогло уничтожить. Разбрасывание непокорных, неугодных элементов по различным республикам разносит костёр освободительной революции по всей империи. Даже в концлагерях разворачивается отчаянная борьба. И эти большевистские поселения пыток, уничтожения и страха загорелись видимым всему СССР огнём беспримерного героизма и несломимого революционного духа. Москва с каждым разом всё раздражённее убеждается, что украинские национальные стремления ей не искоренить. Вслед за этим приходит осознание того, что с добычей Украины открылся путь к разрастанию Российской империи и в то же время для этой империи наступает смертельная угроза от непримиримой борьбы Украины и остальных угнетённых народов.

Теперь в политике большевиков зарождается план формирования роли Украины в коммунистическом блоке. Это должно было бы быть своего рода «объединением» Украины с Россией, в частности, в европейской части подбольшевистского пространства. Как в возглавлении целого комплекса, угнетённого коммунизмом, в его азиатской части подчёркивается доминирование Москвы и Пекина, так в европейской части рядом с Москвой всё чаще выдвигается Киев.

Отход от формулы «старшего» и «младшего» брата к тактике «равного союза» проводится в большевистской национальной политике постепенно. Стартом стало провоглашённое отмечание трёхсотлетия Переяславского договора. Последние месяцы явственно показывает себя эта тактика в чествовании Киева всеми партийно-государственными делегациями стран-саттелитов. Эти делегации в своих поездках в Москву сворачивают в Киев, и тут тоже происходят подобные московским дипломатические церемонии, и этим большевики как будто хотят показать, что Киев играет роль как бы второй столицы. Эта же нотка дружественности российского и украинского народов — в различных выступлениях и речах советских руководителей. Наиболее показательно звучит она в речи Ворошилова к чешской делегации в прошлом месяце.