Array Array - Шашки наголо! Воспоминание кавалериста

Мы прошли вдоль дороги метров триста до поворота, прислушались. Стал слышен отдаленный шум моторов. Шум то возрастал, то затихал. Мы изучили дорогу до поворота, наметили ориентиры в местах ожидаемого появления танков, прошли еще немного вперед и повернули к своим позициям. Пока мы ходили на разведку, расчеты орудий подготовили огневые позиции, закатили на них орудия и занимались маскировкой. Все понимали, что бой будет тяжелым, поэтому бойцы работали быстро и слаженно. Каждый занимался своим делом. Заряжающие старательно протирали подкалиберные и бронебойные снаряды. Командиры орудий и наводчики хлопотали у прицелов–коллиматоров. Указав командирам орудий ориентиры и место возможного появления танков, я опять, во второй раз, пошел по дороге, останавливаясь и прислушиваясь через каждые десять шагов. Шум моторов постепенно стихал. Очевидно, танки повернули назад. Или они просто заглушили моторы и остановились в засаде? Надо было проверить. Пройдя еще несколько десятков метров, мы вернулись, чтобы разведать ситуацию уже на конях. Проскакав около полутора километров в сторону Борисова, мы увидели место, до которого дошли танки. Было видно, что танки круто развернулись и ушли назад.

Надо было сообщить об этом в полк, но это и не потребовалось, так как прискакал связной от Ткаленко с приказом снять заслон и догонять полк. Полк ушел далеко вперед, и нам потребовалось немало времени, пока мы снова заняли свое место в боевом порядке полка.

Ближе к вечеру третий эскадрон занял место головного отряда, орудие гвардии сержанта Паланевича вошло в состав головной походной заставы. Я пошел с ним.

Вообще–то в противотанковом взводе два орудия, и с каким из них находиться — решать самому командиру взвода. Я, восемнадцатилетний младший лейтенант, не особо думал о смерти, ранении, опасности и обычно шел к орудию, которое вело бой. Командир первого взвода, лейтенант Зозуля, был женат, у него уже были дети, и он старался держаться с орудием, что было подальше от передовой. Я его не понимал тогда, а после войны мы с ним серьезно из–за этого поссорились. Ну, что было, то было.

Дорога по–прежнему пролегала по лесу, мы шли севернее Борисова в направлении Минска. В сумерках все силуэты стали расплывчатыми, неясными, и мы стали больше полагаться на слух, чем на зрение. у небольшой полянки головная походная застава остановилась, чтобы подождать головной отряд полка и таким образом сократить расстояние до него на дальность голосовой связи. Бойцы спешились и тихо переговаривались, не нарушая тишины леса. Спокойствие вечернего леса всех нас расслабило.

Неожиданно из–за поворота прямо на нас, тихо шурша шинами, выскочила легковая машина. Заметив нас, не доезжая метров двадцать–тридцать, легковушка резко затормозила и какие–то секунды оставалась неподвижной. В голове не укладывалось, что это был враг, до того буднично и мирно выглядела машина, столь лихо, без охраны выскочившая прямо к нам навстречу! Мы все застыли. И только в тот момент, когда машина стала разворачиваться, я от неожиданности скомандовал: «к бою!» А ведь достаточно было одной очереди из пулемета или даже из автомата, чтобы остановить ее! Пока расчет приводил орудие к бою, «Мерседес» развернулся, дал газу и скрылся за поворотом дороги. Только после этого мы опомнились И поняли, что, скорее всего, упустили важную птицу, причем когда она была у нас почти в руках …

Ну, теперь только вперед, пока немцы не успели опомниться!

Я перешел к орудию гвардии сержанта Петренко, так как его орудие было придано 4–му эскадрону, который должен был теперь идти в головном отряде полка.

Пройдя несколько километров по открытой местности на запад, эскадрон круто свернул с дороги на юг и рысью направился к видневшемуся впереди в отдалении лесу. Мы с орудием поотстали и двигались теперь примерно в трехстах метрах позади. Свернув в сторону леса за конниками, я заметил, что параллельным курсом с нами в нашем тылу двигалась большая воинская колонна с обозом. Что–то мне показалось в этой колонне подозрительным, я вскинул бинокль и отчетливо разглядел в колонне немецких солдат. Немцы в колонне, очевидно, тоже приняли нас за своих и спокойно продолжали свой путь. Я принял решение обстрелять колонну, чтобы не дать ей возможности зайти в тыл эскадрону и подал команду орудию: «К бою! Немцы слева!»

Одновременно с этим я послал связного к командиру эскадрона доложить обстановку.