Array Array - Шашки наголо! Воспоминание кавалериста

Конец переправы резко обрывался перед низким берегом, сходни с моста были сдвинуты со своих мест ранее прошедшими эскадронами. Чтобы благополучно, без поломок, сойти с переправы на берег, нужно было показать ездовым, куда направлять орудие. Я спрыгнул с лафета орудия и стал показывать ездовым безопасный путь съезда с переправы. Орудию и сошедшей на берег бричке я приказал рысью преодолеть простреливаемый участок и укрыться на опушке леса. Отдав тот же приказ последней бричке «гони!», я надеялся подсесть на одну из идущих следом тачанок. Но их не было видно, что–то случилось на том берегу. Вероятно, переправа была разрушена одним из шальных снарядов. Немецкая батарея с закрытых огневых позиций вела постоянный беспокоящий огонь по переправе.

Надо было догонять свой взвод. Я спустился с переправы и бегом кинулся вдогонку последней бричке, удаляющейся от переправы рысью. Но не тут–то было, немцы сосредоточили на мне весь свой ружейный огонь и устроили на меня настоящую охоту! Пули заныли и засвистели вокруг, я уткнулся в траву. Дальше пришлось продвигаться по–пластунски. Ползти так, да еще в гору, да еще под прицельным огнем противника, становилось все тяжелее и тяжелее.

Вспомнились занятия в училище, где командир взвода строго следил за отработкой правильных приемов переползания по–пластунски. Если у курсанта приподнималась голова или высовывалось заднее место, то ему снижали оценку и приказывали повторить упражнение. Здесь, на фронте, экзаменатором был противник, и оценкой за плохую подготовку была смерть или, если повезет, ранение. Поэтому я изо всех сил вжимался всем телом в землю–матушку. Используя каждую складку местности, бугорок или канавку, я полз, делал короткие перебежки и тем самым постепенно сокращал расстояние до своего взвода. Потом опять полз, проклиная себя за то, что не сел на последнюю бричку, а по надеялся на тачанки. Полз и полз, так как фрицы постоянно держали меня на прицеле и били из винтовок — пули то и дело то свистели над ухом, то били в землю совсем рядом со мной.

Выручила меня идущая следом пулеметная тачанка, которая наконец–то появилась с переправы, и фрицы сосредоточили на ней весь свой огонь, оставив меня в покое. Я вскочил на ноги и уже в полный рост добежал до мертвой зоны у опушки леса, где стал недосягаем для немецких стрелков. Здесь меня ждал мой взвод, который видел мою игру с огнем, но не мог мне помочь, так как находился в мертвой зоне.

Сердце сильно стучало, готово было прямо выпрыгнуть из груди, в висках толчками пульсировала кровь, пот лил градом, и я еле стоял на ногах. Присев на лафет орудия, не отдышавшись, я подал команду:

— Прямо! На хвост ушедшей вперед колонне! Путь проходил по лесной дороге. От быстрой езды

и легкого ветерка я быстро пришел в норму. Впереди показалась колонна. Сзади рысью нас догоняли пулеметные тачанки. Взвод в полном составе занял свое место в колонне полка.

Борисов оставался слева, где–то в 14 километрах от нас.

В лесу было тихо и прохладно, кроны деревьев надежно укрывали нас от наблюдения с воздуха. Я понемногу успокоился после приключения у переправы. Немцев было не видно и не слышно. Цветущий летний лес живо напомнил мне довоенное время, школу, с которой попрощался в сорок первом году, походы за грибами, ягодами и наши школьные «зарницы» В лесу на станции Озерки под Ленинградом … я совсем расслабился, когда по колонне от взвода к взводу до нас дошла команда:

— Командир второго взвода батареи ПТО в голову колонны!

Ничего не поделаешь — пришлось пересесть со столь удобного лафета орудия на коня и вместе с коноводом скакать к командиру полка за получением боевого приказа. Обогнав всадников впереди, я с ходу, осадив коня, доложил командиру полка о своем прибытии.

Гвардии подполковник Ткаленко, как всегда, был краток. Со взводом противотанковых орудий мне было приказано вернуться к развилке дорог на город Борисов. Я должен был занять там противотанковую оборону и не допустить удара немецких танков, идущих от Борисова, по арьергарду полка.

Взяв с собой две сорокапятки и две боевые брички со снарядами, я вернулся к месту предполагаемой встречи с танками. В лесу было тихо и ничего не напоминало о приближающейся опасности. Выбрав огневые позиции вдоль дороги уступом, я с коневодом пошел в сторону Борисова разведать обстановку.

Командиры орудий поспешно готовили орудия и огневые позиции к бою. Помкомвзвода с коноводами укрывали коней, передки орудий и боевые брички в лесу, в низинке, в метрах сорока от орудий. Выбор огневых позиций для противотанковых орудий — дело ответственное, и, когда есть время, необходимо так установить орудие, чтобы сектор обстрела был хорошим и чтобы вести огонь можно было не только по фронту, но и в тыл, на тот случай, если противник обойдет. И самое главное — это маскировка орудий и огневых позиций. Пока противник не засек орудие, оно может вести огонь на поражение спокойно и безнаказанно.