Array Array - Шашки наголо! Воспоминание кавалериста

Впоследствии, после войны, в своей книге «Под грохот сотен батарей» командующий артиллерией нашего фронта, Герой Советского Союза, генерал полковник Н. М. Хлебников так характеризовал действия противотанковых орудий:

« … в противоборстве орудия, открывающего огонь прямой наводкой с 600–700 метров, и танка, мчащегося на это орудие, успех часто решают секунды. Остановить бронированную махину, подбить или поджечь ее с первых выстрелов удается далеко не всегда. Чтобы выйти победителем из этой схватки, противотанкисту надо иметь не только верный глаз, не только слаженную до автоматизма работу всего орудийного расчета, но и сильные нервы. Горячее сердце и трезвый холодный расчет в бою — этими качествами должен обладать командир противотанкист».

Все мои последующие бои с танками целиком и полностью подтверждали слова командующего артиллерией фронта. Но обо всем этом мне тогда не хотелось думать. Сейчас на марше мне было хорошо. Приятно дышалось свежим и чистым, сухим морозным воздухом. Полк движется в полной тишине, я веду свой взвод и являюсь полноправным членом среди офицеров прославленного гвардейского корпуса, а до передовой еще целая ночь пути. После пяти–шести часов марша на горизонте появилось зарево пожарищ. Огонь от подожженных гитлеровцами домов, вспышки и кратковременное горение осветительных ракет, отдаленная орудийная канонада и короткие пулеметные очереди пунктирами трассирующих пуль, и мы

рассекающих небо, говорили о приближении фронта, его переднего края.

Колонна остановилась. Где–то в голове ее прозвучал сигнал трубача «Сбор командиров». Комбат пришпорил коня и рысью направился к штабу, к командиру полка. Через несколько минут он вернулся, коротко ознакомил нас с обстановкой и передал приказ командира полка, по которому все наши орудия придавались эскадронам (по одному орудию на эскадрон). Мой взвод придавался третьему и четвертому эскадрону. Не теряя времени, я повел орудия к эскадронам. С третьим орудием пошел сам, с четвертым пошел мой помкомвзвода. Полку была отведена линия обороны вдоль железной дороги, она же была исходной позицией для наступления. Мы сменили пехоту 3–й ударной армии.

3–й эскадрон стал окапываться на западном склоне открытой возвышенности, примыкающей к железной дороге. До рассвета оставалось еще достаточно времени, чтобь! незамеченными окопаться, установить орудие и замаскировать огневую позицию. Вместе с командиром орудия гвардии сержантом Паланевичем я наметил место огневой позиции в 100 метрах от окопов 3–го эскадрона, на голой высоте, продуваемой со всех сторон холодным декабрьским ветром, так как в других местах не было необходимого сектора обстрела для прямой наводки. Расчет приступил к оборудованию огневой позиции, Вiрызаясь в промерзшую, твердую, как камень, землю с помощью шанцевого инструмента, добытого еще под Сталинградом. Рыли окопы для расчета, капонир и площадку для орудия. Работали дружно, тщательно маскировали снегом вырытый грунт.

Впереди железная дорога, по которой курсирует бронепоезд противника. Закончив работу и закатив орудие на огневую позицию, подготовив снаряды, расчет пошел с котелками к кухне, оставив у орудия одного наводчика. Кухня расположилась в овраге, неподалеку от орудия. Получив горячую кашу и промерзший хлеб, солдаты дружно заработали ложками. Как работали дружно, так и ели дружно, по два–три человека на котелок, поочередно черпая ложкой теплую, наваристую гречневую кашу из концентратов. Совместная взаимопомощь на марше и взаимовыручка в бою, где оплошность одного из них может стоить жизни всему расчету, сплотила этих людей, разных по характеру, возрасту и национальности, в единый организм, с ПОЛУGлова пони мающих друг друга и беспрекословно выполняющих волю своего командира. Тщательно, до крошки очистив котелки и попив горячего чая, бойцы закурили махорочку, пряча цигарки в рукава шинели. И потекла неторопливая, тихая беседа о довоенной жизни. Каждый отгонял свои мысли о завтрашнем дне, о том, как поведет себя противник на этом пока незнакомом участке фронта. Зима брала свое, чем ближе к утру, тем крепче мороз. Поднялся ветер, по земле мела колючая поземка, против ветра стало трудно дышать. Приобретенное после сытного ужина тепло постепенно выветривалось, под шинель забирался знобкий неприятный холодок. С немецкой стороны время от времени раздавались автоматные и пулеметные очереди. Трассирующие пули пролетал и над высоткой в lаправлении леса, где в овраге расположились тылы эскадрона (кони, брички, тачанки). Некоторые пули ударялись о камни и, рикошетируя, свечой взлетали в темное декабрьское небо.