Array Array - Шашки наголо! Воспоминание кавалериста

Батарея была поднята на «колеса» И заняла свое место в походной колонне дивизиона и полка. Конечно, пришлось отказаться от некоторых весьма удобных в обороне, но громоздких в походе вещей. Корову подарили жителям прифронтового села. Боевые брички были загружены до отказа. На брички были погружены не только минометы, но и ящики с минами, зарядами и пр. батарейным снаряжением. Ночью двигались по холодку, и было даже приятно размяться и коням и людям после продолжительной стоянки в обороне. Под утро сделали привал. Меня вызвали в штаб дивизиона. Оказалось, что там заседала ДПК (Дивизионная партийная комиссия). Меня вызвали для приема в кандидаты ВКП (б). Члены ДПК, за исключением заместителя командира дивизиона по политчасти (кстати, он и давал мне рекомендацию), были мне не знакомы. Зачитали мое заявление и рекомендации, заслушали мою короткую биографию и стали задавать мне вопросы. Первый из вопросов был: «Участвовал в боях?» Я ответил, что не участвовал. Члены комиссии удИвИлИсь. Замкомдивизиона начал уточнять мой ответ, задавая мне наводящие вопросы:

— Ты вел огонь взводом и батареей по противнику?

— Да!

— В расположении огневых позиций батареи рвались снаряды противника?

— Да!

— Так почему ты заявляешь, что не участвовал в боях?

Я ответил, что этот вопрос я понял как участие в рукопашной схватке или стрельбе с открытой огневой позиции при непосредственном соприкосновении с противником… Члены комиссии переглянулись и, сдерживая улыбку, проголосовали принять меня кандидатом в члены ВКП (б). По окончании ДПК замполит дивизиона поздравил меня с принятием и, отозвав меня в сторонку, сообщил, что нашего комбата переводят в другой дивизион и мне скоро нужно будет принять батарею. Для меня это было неожиданной новостью, т.к. кроме меня на батарее были и другие лейтенанты в солидном возрасте и с достаточным боевым опытом. Настораживала меня большая ответственность и за хозяйственное состояние батареи, и за выполнение боевой задачи. За боевую и политическую подготовку я не боялся, так как занимался с личным составом постоянно в период обороны. Предугадав мои опасения, замкомдивизиона сказал, что все это поправимо и что на меня уже подана бумага о присвоении мне очередного звания. «Но пока обо всем этом комбату не сообщай».

Весь остальной день был трудный. Тяжелый марш под раскаленным августовским солнцем. Кони с трудом тащились по песку, в котором глубоко утопали колеса. Ездовые шли рядом с бричками, помогая коням, в трудных местах упираясь плечом сзади бричек или ухватившись за спицы колес. Несмотря на то что у меня кроме полевой сумки почти ничего не было, я очень устал, двигаясь по песку, в котором утопали ноги, — все время приходила мысль пристроиться на какой–нибудь бричке. Однако несмотря на смертельную усталость, я отмахивался от этой слабости и продолжал идти вместе с батареей в пыли и зное по, казалось, бескрайней равнине. На моем состоянии сказывалась еще недавняя болезнь — тиф. Войска шли в новый район сосредоточения для нанесения главного удара в направлении г. Севска. К вечеру зной спал, и мы вышли на твердую грунтовую дорогу. Солдаты и кони оживились, почуяв конец пути.

Вскоре после полуночи наш дивизион сосредоточился в большом саду. Командир дивизиона поставил задачу и указал место для огневых позиций. Я как старший на батарее разбил фронт батареи, указав место каждому командиру орудия. Сержанты вбили колышки в указанном мною месте и, очертив огневые позиции, принялись с расчетами их отрывать. В это время пришел мне приказ принять батарею, и я должен был выдвинуться на НП, совместно с командиром взвода управления готовить огни батареи. Пока оборудовали НП и тянули связь к ОП и к КП дивизиона, я решил немного отдохнуть и тут же, на огневой, свалился на землю и заснул. Это было ранним утром 16 августа 1943 года.

Разбудили меня близкие разрывы и сильный удар по ногам, как будто дубиной огрели меня по напряженным мышцам. Одновременно в носу появился какой–то ранее не знакомый мне привкус крови. Инстинктивно, в горячке, я поднялся и, пробежав метра три, прыгнул в свежевырытый ровик для миномета. Противник наугад обстреливал скопление наших войск из полковых минометов. Разрывы мины, в отличие от разрыва снаряда, своими осколками поражают все вокруг, как над землей, так и на земле, так что не спастись и лежа, если попадешь в радиус их действия. Еще не понимая, что я ранен, я старался разобраться в обстановке. Разрывом мины было накрыто еще человек пять батарейцев, и им делали перевязки индивидуальными пакетами.