Адольф Абель: На трассе лежневой дороги

Но получилось так, как в русской пословице говорится: «Как волка не корми, он все в лес смотрит». Или: «Горбатого лишь могила исправит». Лазоренко, очутившись в таежном совхозе, не угомонился — он, сердешный, бури искал. Лишенный прежней привычной профессии — «по физическим воздействиям», — он сейчас по собственной инициативе, в порядке добровольности, нашел подходящее применение своим талантам. Он занялся теперь, как он говорил, «перевоспитанием» уголовников, присланных на работу в совхоз, причем основной элемент этого перевоспитания заключался в тех же «физических воздействиях», как раньше в тюрьме это делалось со сталинскими врагами. Словом, готовил «аристократов духа».

Все, что я слышал за стеной в свою первую ночь в совхозе, — это было во время очередного «сеанса», когда Лазоренко перевоспитывал какого-то уголовника. И, как обычно это делалось в тюрьме, сейчас Лазоренко устраивал свои сеансы обычно после полуночи, когда люди уже спали.

Когда я обо всем этом узнал, то понял, в чьих руках я теперь нахожусь и чего могу ожидать. Муторно стало у меня на душе. Главбух и Володя Богданов меня предупреждали, чтобы я был начеку и по возможности избегал каких-либо пререканий с Лазоренко, так как он совершенно неуравновешенный человек, психически больной» имеет при себе револьвер, и от него можно всего ожидать.

Из новых товарищей мне очень понравился Володя Богданов, только что окончивший рыбохозяйственное отделение и загнанный в лагерь как контрреволюционный агитатор. Потом я с ним очень подружился. Он считал меня своим земляком, так как был уроженцем Псковской губернии, из пограничного с Латвией района, а мать его была латышка. Володя потом много мне помогал в трудной для меня здешней обстановке у сумасшедшего Лазоренко.

С тяжелым сердцем вошел я в кабинет Лазоренко. Я должен был с ним договориться: узнать, какие же геодезические работы требуются совхозу, договориться обо всех подробностях — где мне жить и хранить геодезические инструменты, картографический материал и какая рабсила в моем распоряжении, поскольку каждый шаг здесь будет связан с прокладкой визирок и просек, для чего требуется производить лесоповальные работы.

Когда я вошел в кабинет, я увидел молодого человека, невысокого, но плечистого. Глаза его были очень неприятные, водяного цвета, на выкате, зрачки расширены. Взгляд как бы стеклянный, отталкивающий. Подобного рода людей я много повстречал на своем лагерном пути в те страшные годы. Их поганые рожи целиком выдавали их подлую деятельность.

Когда Лазоренко узнал, что я топограф из Управления лагеря, он принял меня даже вежливо. На лице его появилось что-то кислое, напоминающее улыбку. Он тут же стал мне объяснять, что дороги нет, а она до крайности нужна. Совхоз не может доставлять грузы со станции, а свою продукцию осенью он не сможет отправить на станцию, если не будет дороги.

Что это так, я сам уже убедился, когда накануне ехал в совхоз. Действительно, дорога совхозу нужна была до зарезу. Но построить такую лежневую дорогу через заболоченную тайгу — тоже не шутка, тем более, что, как я узнал от Лазоренко, в совхозе нет ни дорожной техники, ни мастера, не говоря уже о дорожном инвентаре.

Потом Лазоренко мне говорил, что на строительство дороги совхозу отпущены средства и от меня теперь требуется в самом срочном порядке пробить через тайгу трассу.

Лазоренко так и говорил мне: «Вы пробейте прямую линию от ворот лагеря прямо на железнодорожную станцию Каменка. Вы пойдете впереди и будете показывать эту линию, а вслед вам я пошлю две-три бригады заключенных, которые будут рубить просеку будущей дороги».

Из разговора с начальником совхоза я убедился, что он не имеет ни малейшего понятия о дорожном строительстве и тем более о строительстве лежневых дорог через заболоченную северную тайгу, где местами встречаются болотные топи и будут попадаться таежные речки, через которые придется сооружать мосты для переправы. И действительно, откуда такому Лазоренко, специалисту по «физическим воздействиям», знать еще дорожное строительство? И только такие же ненормальные, как Лазоренко, могли назначить его начальником совхоза и доверить ему людей и хозяйство.

Потом, когда я осведомился у Лазоренко, есть ли в совхозе какой-либо предварительный изыскательный материал или материал по обследованию этих мест, хотя бы картографический материал местности, то начальник совхоза мне ответил, что никто здесь никаких изысканий или съемок не производил. Правда, у главного агронома совхоза есть какой-то рисунок озер, расположенных вокруг совхоза; этот рисунок оставил совхозу некий рыбовед, обследовавший местные рыбные богатства.