Ежи Климковский - «Гнуснейшие из гнусных». Записки адъютанта генерала Андерса

Направляя эту телеграмму, которой предшествовало несколько других, но не столь тревожных, Андерс старался оказать на Сикорского давление и принудить его не только дать согласие на вывод войск из пределов Советского Союза, но и самому вмешаться в это дело как через правительство Англии, так и непосредственно.

Андерс был уверен, что этой телеграммой он заставит Сикорского принять решение. Через несколько дней пришел ответ, однако совершенно не такой, какого ожидал Андерс: Сикорский категорически запретил польским войскам покидать пределы Советского Союза.

«Во имя высших политических целей армия обязана остаться в СССР», — писал Сикорский. Он приказывал не только как Верховный Главнокомандующий, но и как премьер-министр. По этому вопросу он даже прислал Андерсу решение Совета министров от 14 июня, предлагавшее ему оставаться в Советском Союзе. Обе эти телеграммы мы получили в Янги-Юле 15 июня.

Требуя в своем приказе, чтобы Польская армия безусловно осталась в Советском Союзе и вместе с Советской Армией воевала против Германии, Сикорский предлагал повысить моральное состояние солдат и офицеров и обращал внимание на то, что всяческие трудности, если они и имеются (однако он не верил, что они доходили до размеров, описываемых Андерсом), вполне возможно преодолеть, так как на фронте могут быть еще более тяжелые условия. Он писал также, что гражданское население находится в значительно худшем положении, чем организованные войсковые части, и тем не менее справляется с трудностями. Далее он подчеркнул, что, по его мнению, Андерс сильно все преувеличивает.

В принципе Сикорский не согласился с Андерсом ни по одному пункту телеграммы и расценил намерения своего подчиненного попросту как желание бежать, равносильное дезертирству с поля боя. Он был просто возмущен такой постановкой вопроса.

В инструкции, составленной на основе постановления правительства, Сикорский писал, что взаимоотношения с Советским Союзом необходимо довести до уровня не только хороших, но самых лучших, и что именно борьба на фронте может и должна устранить всяческие недоразумения и укрепить дружбу. В заключение он предложил обсудить свой приказ и инструкцию на совещаниях высших офицеров.

Получив такой ответ, Андерс страшно вознегодовал на Сикорского.

— Что он там мне приказывает и поучает, я его еще самого научу! — возмущенно говорил он. А позже похвалялся, что приказ и инструкцию Сикорского просто выбросил в корзину.

Увидев, что Сикорский занимает твердую и непримиримую позицию, и отдавая себе отчет в том, что с этой стороны он не получит никакой помощи, Андерс удвоил усилия, направленные на реализацию намеченных планов.

Он начал оказывать нажим на Гулльса. Обсуждая с ним приказ Сикорского, он высказался в том духе, что стремится предоставить англичанам много хороших воинских частей, а Сикорский не понимает, какую огромную услугу он этим окажет англичанам, и хочет, чтобы армия оставалась в Советском Союзе. Зачем? Для чего? Вероятно, лишь на погибель. Гулльс со вниманием выслушал все жалобы Андерса и на следующий день заверил его, что наша армия наверняка уйдет из Советского Союза, что это уже решено. Он сообщил также Андерсу, что сам едет для окончательного решения этого вопроса в Москву, вернется через несколько дней и тогда подробно обо всем расскажет.

Андерс после разговоров с Гулльсом по собственной инициативе послал Советскому правительству письмо с просьбой дать согласие на вывод Польской армии на Ближний Восток. Мотивировал он свое ходатайство уже известными нам и неизменно повторявшимися аргументами: трудности с продовольствием, недостаток оружия, климатические условия и т. д. Обещал, что армия вернется в Советский Союз, как только будет завершено обучение и оснащение.

Конечно, Сикорский об этом ничего не знал. Через два-три дня Гулльс действительно вылетел в Москву. По дороге задержался в Куйбышеве, где беседовал с послом Котом о выводе польских войск на Ближний Восток. Он считал это дело необходимым, так как в середине июня английские войска на Ближнем Востоке потерпели серьезное поражение и возникала опасность, что вся оборонительная система в этом районе может не выдержать. Поэтому Польская армия была там крайне нужна.

Отзвуки этой беседы чувствуются в телеграмме Кота Андерсу от 30 июня 1942 года. Кот телеграфировал: «Как вы считаете: целесообразно было бы поддержать усилия англичан, добивающихся перевода ваших дивизий на Ближний Восток?»