Александр Саенко - Человек, который был Богом. Скандальная биография Альберта Эйнштейна

Марк улыбался, протягивал руку Эйнштейну, но в глазах его играла усмешка, разжигая в душе теоретика новые приступы ревности и ненависти.

— Я понимаю, почему Эльза меня разлюбила, серьезно: куда уж мне тягаться с самим Альбертом Эйнштейном, чье лицо можно увидеть в каждой газете… — с сарказмом говорил он, — который, к тому же, еще и превосходно играет на скрипке.

Как-то Альберт читал лекцию в бернском университете. В перерыве к нему подошел человек и к своему ужасу, Альберт узнал в нем Марка. Ненависть заклокотала в жилах.

— Уважаемый, у меня вопрос… — улыбнулся Марк.

Самообладание покинуло Альберта, и он изо всех сил ударил Марка. Тот, качнувшись, рухнул на пол. Эйнштейн, схватив указку, добивал поверженного соперника.

Их едва разняли. Очевидцы долго не могли забыть сумасшедшее лицо кумира. О случившемся написали все швейцарские газеты. Альберта назвали «безумным профессором», и эта репутация иногда подкрепляясь новыми фактами; клеймо «сумасшедшего профессора» пристало к нему на всю жизнь.

Ах, это сладкое слово — «слава». Кажется, что таких мгновений можно ждать всю жизнь, а потом, когда она, наконец, настала — спокойно умереть. Они с Эльзой путешествовали по миру. Альберта приглашали в Токио, Сингапур, Шанхай. Цейлонские рикши, «нищие с королевской осанкой»… «Я боялся пользоваться этим транспортом», — вспоминал он потом.

В Шанхае он вышел на пристань, сжимая в руках любимую скрипку. Недалеко стоял немецкий журналист. Он плохо знал китайский, и, заметив незнакомца, он обратился к одному из присутствовавших:

— Что это за молодой человек со скрипкой?

— O! Это великий Эйнштейн, он приехал с лекциями по теории относительности и Броуновскому движению.

Несколько дней спустя в одной немецкой газете появилась заметка: «Великий скрипач Эйнштейн решил познакомить Поднебесную с цивилизованной европейской музыкой. В частности, он исполнит произведения непревзойденного Броуна».

Альберт по возращении в Германию получил письмо с вырезкой из газеты. Он долго носил ее с собой, демонстрировал друзьям, твердя: «Кто сказал, что я ученый? Я — великий скрипач».

Но сравнение ему нравилось: даже с мелом в руках Эйнштейн считал себя музыкантом, извлекающим при помощи математических формул и искривлений пространства музыку из человеческих душ.

Популярность следовала за ним по пятам. Передовые газеты считали честью взять интервью у Эйнштейна. Лекции пользовались огромным ажиотажем, и посетители согласны были даже сидеть на ступеньках, лишь бы увидеть «гения». Физики, журналисты, философы, математики искали его общества. Но Нобелевский комитет молчал. Каждый год Эйнштейна выдвигали в роли соискателя, но комитет отклонял кандидатуру вольнодумца. Эксперты будто оплакивали картину мира Исаака Ньютона, всего лишь за одно мгновение провалившуюся в небытие.

Все переменилось зимой 1921 года. Утром Альберту пришла телеграмма с призывом срочно отбыть в Стокгольм. «Вручили… возможно ли это?! — спрашивал он себя без конца. — Слава богу, дождался: 15 долгих лет…». Бросив все дела, он поехал в Швецию. Лишь формулировка омрачала прекрасное настроение — «За открытие принципа фотоэффекта», а не за «относительность». Впрочем, Альберт переживал недолго. «Пройдет еще не один десяток лет, прежде чем ее примут», — полагал он.

— Господин Эйнштейн, что вы скажете по поводу получения премии?

— За какую работу вас номинировали?

— Означает ли это вашу победу над противниками?…

Ученого осаждали журналисты, только он ступил на пристань, Эйнштейн улыбался. Вспышки фотокамер, ажиотаж среди журналистов, простые граждане Стокгольма, пришедшие встретить его… Что может быть лучше? Он на вершине славы!

Зал был полон. Оркестр играл торжественный марш, но музыка не могла отразить полета души. Сидя перед громадной аудиторией (ни на одной его лекции не собиралось столько народу), он боролся со слезами. Он не помнил, чтобы хоть наполовину был так же счастлив.