Александр Колесников: Мемуары

И тут со мной произошло что-то странное... При повороте турели пулемёта вслед самолёта, прогрохотал сильный оглушительный взрыв! Несколько секунд длилось оцепенение..., а затем я снова открыл огонь по уходящему вражескому самолёту... Лётчик, перелетев Тендровскую косу, положил машину в нормальное положение и со снижением стал удаляться в сторону моря, оставляя за собой шлейф дыма...

С соседнего, стоящего в ста метрах от нас торпедного катера я услышал голос старшего лейтенанта Вакулина, командира того катера: ''Колесников!... Ты жив!?'' И добавил: ''А у меня пулемёт разбило''.

Действительно, у него из турели исчез ствол пулемёта.

И вот тут я только понял, что вслед за мной, открыли огонь по самолёту и другие катера.

А сейнер? Он стоял целый и невредимый, по корме нашего катера.

В пяти метрах за кормою моего катера пенилась вода от взрыва бомбы...

А метров за сто пятьдесят я увидел командира второго дивизиона капитана 3-го ранга Местникова. Он что-то кричал и размахивал пистолетом.

Тут только я понял, что за совершённое самовольство придётся отвечать по законам военного времени. А это расстрел на месте.

Подобный случай уже был в Очакове, ещё до оставления города нашими войсками. Тогда один матрос из батальона морской пехоты капитана Гудкова, созданного из моряков береговой базы и занимавший оборону на линии Куцуруб Каборга, по приказу комбата прибыл в штаб второй бригады, и стал докладывать, что батальон окружают немцы. После его доклада, начальник особого отдела вытащил пистолет и тут - же застрелил матроса, как паникёра.

В тот период войны такая мера, наверное, была необходима, так как слово окружение, вызывало у бойцов страх перед врагом.

А за раскрытие тайны маскировки торпедного катера меня ожидала такая - же участь.

Я хорошо знал крутой характер капитана 3-го ранга Местникова. Мне - бы сразу доложить, что катер был атакован самолётом, и что взорвавшаяся по корме бомба об этом говорит. Но в те считанные секунды я ещё не осознавал, что бурлящее пятно по корме было от взрыва бомбы, и что осколком этой бомбы срезало ствол у пулемёта на соседнем катере.

Страх перед неминуемой смертью сковал рассудок и на вопрос командира дивизиона: ''Кто стрелял?'', я показал дальше, в сторону торпедного катера старшего лейтенанта Вакулина.

С широко раскрытыми глазами смотрел я вслед, удаляющемуся в сторону Вакулина, комдиву.

Что сейчас произойдёт?

И произошло чудо! Вакулин показал комдиву на следующий за ним катер...

Только минут через двадцать вернулся Местников к моему катеру, после того, как обошёл все девять катеров, стоящих друг от друга на расстоянии 100 - 150 метров. Вид у него был спокойный и усталый, пистолета в руке уже не было...

Ни в тот, ни в последующие дни самолёты врага наши торпедные катера на Тендре не бомбили. Это могло означать только одно, подбитый фашистский ''Юнкерс'' не дотянул до своего аэродрома - погиб.

Маскировка продолжала надёжно работать...

Декабрь 1983 г.

Гибель эсминца ''Фрунзе''

В конце августа 1941 года наша, 2-я бригада торпедных катеров покинула родную базу в Очакове и передислоцировалась в Крым, в порт Ах-Мечеть (ныне Черноморск).

На Тендровской косе постоянно находился один отряд, состоящий из 6 торпедных катеров. Отряды менялись один раз в неделю. Заправлялись в Черноморске горючим и на Тендру...

Днём сопровождали боевые корабли и транспорта, идущие в осаждённую Одессу с пополнением и боеприпасами, и обратно с ранеными.

Экипажи катеров питались сухим пайком, спали на песке или на катерах, где нет ни коек, ни гальюна, ни камбуза. Все мы настроены по-боевому. Никто не жаловался на тяжесть службы и лишения. Все мы были готовы выполнить боевое задание.

На суше наши войска отступают. Одесса в осаде. Немецкие самолёты в воздухе не встречают отпора... Нашей авиации нет...

Наши корабли и транспорта безнаказанно атакует вражеская авиация, и только изредка удаётся сбить самолёт врага зенитчикам или корабельной артиллерии... На душе горечь от - того, что терпим поражение...

Мы задавали себе вопрос: ''Что - же происходит? Почему - же нет нашей авиации?''

Изредка, с чувством досады мы видели, что наши самолёты МБР неповоротливые, тихоходные, и для немецких ''Мессеров'' являются лёгкой добычей. Хотя лётчики на них отважные и смелые ребята, но технически во всех отношениях сильнее немецкие самолёты... А, наши И-16, ни в какое сравнение не шли с ''Мессерами''.

Немецких кораблей на Чёрном море, в этот период, не было... Мы ни разу их не встречали в море...