Варлен Стронгин - Вольф Мессинг. Судьба пророка

Вот проходит молодой человек с несколько холодным, как мне кажется, лицом. Он ведет под руку красивую девушку.

– Очень тонкое шарлатанство… Помнишь Кио? Тоже ведь не могли бы раскрыть его фокусов… А тот не скрывал, что он фокусник, иллюзионист. Такого же типа и Мессинг… Только нелегко разоблачить его здесь, на сцене.

Не скрою – обидно. Никогда в жизни я не говорил неправды. Все, что я делаю на сцене, открыто со всех сторон. Я не фокусник, даже не артист, хотя выступаю на эстраде. Я демонстрирую психологические опыты. И ничего больше. И мне неприятно, когда меня считают шарлатаном и обманщиком…

Две дамы в черных платьях.

– Милочка, это настоящий волшебник! Как граф Калиостро! Ах, ты не веришь мне: в наш материалистический век угасла вера в настоящее волшебство! Вот сама увидишь! То, что он показывает, – это сотая доля того, что он может. Он, например, может принимать облик любого животного, превращаться в тигра или собаку…

– Почему же он не превращается?

– Ему запретили это делать. Он подписку дал…

Да, и такую чушь о себе приходится иной раз слышать!

…Молодые люди.

– Нет, Мессинг не обманщик… Но и не телепат… Гигантский жизненный опыт. Представлять по одному взгляду полное впечатление о человеке.

Прошли мимо.

А вот и еще… Снова группа молодых людей.

– Никакого чуда, конечно, нет… Есть удивительные способности. Или, точнее, чрезвычайно развитые способности. Я уже присутствовал на психологических опытах в клинике и утверждаю: все дело в удивительных способностях этого человека. И ничего не имеющих общего ни с фокусничеством, ни, конечно, с какой-либо чертовщиной.

– Это верно, – продолжал другой, – действительно, многое ли мы знаем сейчас о способностях человека? Тайна рождения в мозгу человека идеи, мысли – и сегодня еще величайшая тайна природы. Да, мы вышли в космос, разгадали тайну атомного ядра, сняв с нее семь печатей, но, видимо, прорваться в мир элементарных частиц было легче, чем разгадать тайну рождения мысли. (А может, это объясняется тем, что указанные науки считались приоритетными и над их проблемами работали лучшие ученые, в чью деятельность вкладывались огромные средства? – В. С. )

– Как ты думаешь, разгадаем?

– Уверен, что настанет время, когда ум человека разберется в себе самом… Может быть, психологические опыты Мессинга могут стать одним из ключиков, с помощью которых будут открываться двери к самым сокровенным секретам природы?..

…Спасибо вам, друзья, за эти слова… Я чувствую прилив сил. В зале есть люди, которых интересует мое искусство, которым оно, быть может, поможет в жизни, в труде, в открытии новых тайн природы. Сегодня я буду особенно хорошо работать».

Мессинг отходит от занавеса и возвращается в гримерную. У него есть еще несколько минут, чтобы сосредоточиться…

Я не уверен, что последний разговор, приведенный в мемуарах, действительно происходил. Уж слишком мысли юношей напоминают собственные раздумья Мессинга, его чаянья и надежды. Но это, впрочем, для повествования о нем не играет никакой роли. Благодаря якобы услышанному разговору он еще раз высказывает свою точку зрения на развитие психологии как науки.

Вольфу Мессингу повезло – в самом начале опытов ему помогали такие ученые, как доктор Абель, всемирно известный основатель теории психоанализа Зигмунд Фрейд. Он учился у них мыслить, совершенствовать свои умения. Это один из секретов успеха Вольфа Мессинга. Другой кроется в ответе на довольно простой и естественно возникающий вопрос: почему этот человек не был репрессирован, как другие перебежчики, не пострадал в годы борьбы с космополитизмом? Мало того, он объездил с гастролями всю страну. Нет сомнений, что Мессинг удивил Сталина своими «фокусами», привлек своими возможностями и помощью. А может быть, он загипнотизировал «вождя и учителя всех народов»? Внушил, что пригодится ему, и не раз? Когда Сталин заехал к Орджоникидзе через семнадцать минут после его убийства и застал там случайно зашедшего помощника наркома машиностроения Тевосяна, то по его взгляду, напуганным и верным глазам догадался, что тот никому и никогда не расскажет об увиденном, о том, что Орджоникидзе не покончил с собой, а его убили. Нечто подобное могло произойти и с Мессингом. Сталин понял, что он будет вечно благодарен за спасение от фашизма, от рук бериевских палачей, и если даже прочитает его мысли, то промолчит о них. При последней встрече Вольф Григорьевич мог «услышать» намерения Сталина о депортации еврейского народа, чему предшествовало «дело врачей-убийц», большинство из которых составляли евреи. Мог знать, но промолчать, понимая, в какой стране живет. Он не был трусом, однако оказался тесно связан со стоящими у власти людьми.