Вирхиния Вальехо - Любить Пабло, ненавидеть Эскобара

После убийства Родриго Лары Бонии происходят сотни задержаний и рейдов, самолеты, вертолеты, яхты и роскошные автомобили конфискуют. Впервые в истории Колумбии каждого в городе, кто водит «Мерседес» или «Феррари», задержат как подозреваемого; оскорбляя и грубо обыскивая, полиция в приказном тоне заставит водителя выйти из машины, на этот раз не поможет даже всем известная крупная взятка, повсюду армия. Колумбийцы, которые платят налоги, гордо утверждают, что страна наконец-то меняется, исчезнет коррупция. Больше терпеть уже было невозможно, имидж Колумбии опустился ниже некуда, страна уже стала похожа на Мексику. Крупные боссы в панике убегают, по слухам, куда-то в Панаму, вывозя свои деньги, чтобы гринго их не конфисковали. Всем уже известно: США вторгнутся к нам, чтобы построить морскую базу на побережье Тихого океана. Так как Панамский канал высыхает, нужно искать другие альтернативы, открыть Дарьенский пробел [104], построив Панамериканское шоссе от Аляски до Патагонии и еще одну военную базу на Атлантическом побережье, такую же, как Гуантанамо. Партизаны уже настолько сильны, что все соседние страны (какой позор!) говорят, что становятся похожими на Колумбию. Нация в огне, обстановка накаляется. Всем известно, что законопослушные граждане – за постройку обеих баз, а 60 % тех, кто против, – наркоторговцы или коммунисты.

За несколько недель моя жизнь превратилась в настоящий ад. Каждые полчаса звонит какой-нибудь незнакомец, не отваживавшийся высказать свои претензии Пабло. Слова на том конце трубки похожи на те, что Пабло шептал мне на ухо перед зеркалом в ночь с «береттой». Со временем я привыкаю к оскорблениям и угрозам, дни проходят в неведении, от Эскобара ничего не слышно. Я уже перестала плакать, становлюсь сильнее и думаю: так лучше, этот убийца не подходил мне. Пусть он остается в Австралии и растит овец, оставив в покое колумбийцев, самый хороший и трудолюбивый народ на свете.

Так как жизнь коротка, а в памяти остаются только прекрасные воспоминания, в подтверждение тому, что Пабло меня уже не волнует, я уезжаю в Рио-де-Жанейро и Сан-Сальвадор-де-Баия с Дэвидом Меткалфом, чтобы попробовать мокека баиана [105]и послушать Гал Косту [106], Каэтану Велозу [107], Марию Бетанию [108], Жильберту Жиля [109]и остальных гениев субконтинента, созданного на небе каким-то милосердным богом для тех, кому по душе земное наслаждение. Мы пробегаем по бразильскому городу артистов и мудрецов, который недавно заиграл разными красками благодаря успеху фильма «Дона Флор и два ее мужа», с участием Сони Брага, у которой я не так давно брала интервью для одной из моих телепрограмм.

Дэвид выглядит потрясающе в своем курортном костюме, блейзерах с Сэвил Роу, в розовых, коралловых, желтых и песочных штанах, как на Палм-Бич. В прекрасном городе, наводненном разными чудесами, я дефилирую во всевозможных парео и бикини, которые купила в Италии, ощущая себя девушкой из района Ипанема, созерцая сияющий под небесами Лагоа, усеянный звездами ночного Рио-де-Жанейро. Я не танцую самбу, так как член клуба «White’s» [110], высотой под два метра, на двадцать два года старше меня, возможно, и пил кайпиринью за кайпириньей, но наотрез отказывается танцевать самбу, сальсу, регги и вальенато «под все эти испанские мотивы», сочиненные латиноамериканцами моего поколения. На несколько дней я чувствую себя словно в раю. Наконец-то, пролив море слез из-за Пабло, оплакав нашу страну, я вижу, как жизнь снова улыбается мне.

Пару месяцев спустя все возвращается на круги своя. Говорят, что Организация американских государств [111]поддержала Колумбию в противостоянии экспансии США, потому что нам хватает и Гуантанамо, а две американских базы не способствуют стабильности полушария. Да и кто поддержит европейских экологов, если тропическая сельва Дарьена разрушается, в то время как империалистические интересы прикрываются риторикой свободной торговли! Вся страна без исключения: партизаны, студенты, рабочие, средний класс, буржуазия и обслуживающий персонал – радуется, что американцы остались с носом, и им не удалось воплотить задуманное в жизнь. Крупные предприниматели вновь возвращаются в страну, снова вставая во главе банков, сетей аптек и футбольных команд.

Кто как не Хильберто Родригес Орехуэла, почетный коллега Пабло, владелец десятка журналов, знает правду о том, что с ним происходит? Слава богу, Родригесы – не враги, а друзья бюрократической и политической элиты. Их руки не запятнаны кровью, они не пытают людей. Пусть и ходят слухи, что много лет назад они участвовали в похищении швейцарцев в Кали, но это было давно и неправда. Хильберто хранит свои деньги не в бочках под землей, в отличие от Пабло и El Mexicano, а в собственных банках, он не убивает министров, а приходится хорошим другом Белисарио Бетанкуру. Его называют «Шахматистом», потому что он обладает незаурядным умом, не как у серийного убийцы. В Боготе Хильберто одевается не в бежевые льняные вещи, а в одежду темно-синего цвета, ходит не в кедах, как Педро «Наваха», а в ботинках от «Bottega Veneta», он похож на Джона Готти [112]. В последнее время мои сослуживцы шепчутся: когда владельцы «Транкиландии» понесли потери в миллиард долларов, Хильберто Родригес стал самым богатым человеком Колумбии.