Воспоминания и суждения современников - Ленин. Человек — мыслитель — революционер

Соединение искусства маневра с выдержанной принципиальностью и дар сочетания разнородных элементов в соподчинении одному основному потоку — вот характерные черты, того хозяйственного строительства пролетариата, которому учил нас своим образцом и примером Владимир Ильич. Дело его не было бы сделано и наполовину, если бы он унес свой метод с собой. Но он сделал для партии нечто большее — он сделал школу: понимание его метода вошло в плоть и кровь партии, теперь у нас уже невозможны такие споры, как были перед Брестом, — и опыт введения нэпа достаточно ярко это подчеркнул. Наша партия является поэтому одновременно и наиболее выдержанно принципиальной и наиболее жизненно гибкой из всех рабочих партий Европы при развитии одновременно такого искусства властвовать в самых неблагоприятных условиях, какому может позавидовать даже любая из классовых партий старой буржуазии, существующей столетия.

Школой хозяйственной политики рабочего класса в этом смысле, школой, через которую в личном общении с ним проходили сотни и тысячи людей, этой школой и служила прежде всего та ежедневная, непрерывная, напряженная личная «будничная» работа, какая и истощила его силы. Многие тысячи не только средних, но и мелких и мельчайших вопросов прошли через него за те годы, когда он — впервые во всемирной истории — должен был создавать искусство пролетарского управления хозяйством, притом в такой стране, как наша. Эту школу, эту хозяйственную выучку прошла под его руководством наша партия, унаследовала от него — ив этом ее сила.

Никому ие дано равняться с мозгом, подобные которому рождаются только в цепи веков. Но те тысячи людей, которые на личном обсуждении Ленина с ними их отдельных, часто мелких текущих хозяйственных вопросов учились его подходу к делу, его методу постановки вопросов, его способу разрешения, — те впитывали в себя, те уносили с собой мысль и о методе принципиального маневра, и о тактике искусства сочетания. Так щедрой отдачей сил и нервов его мозга, в ряде лет неустанной работы создавалась и выковывалась ленинская шкала хозяйственного строительства…

У великой могилы. М., 1924. С. 117

Чему он учил — широко известно по его речам и статьям, книгам и ученым трудам. Менее известно, как он учил — учил науке управлять.

До Октябрьской революции у пролетариата и его партии не было опыта в управлении государством. «Культуру пролетарского управления», если можно так выразиться, приходилось создавать заново. Он и был ее создателем и непосредственным воспитателем ее носителей — того обширного слоя передовых рабочих и членов партии, которым пришлось на практике осуществлять под его руководством государственное строительство.

Помимо хорошо известных объективных условий — диктатура пролетариата в стране с мелкобуржуазным большинством населения, обнищание и трудность политического положения — дело крайне усложнялось еще двумя особенностями того субъективного людского материала, какой он имел в виде членов партии для оформления победившего класса в государство. Этот людской материал, этих несколько тысяч человек и приходилось ему учить искусству управления. Конечно, государственной властью овладел пролетариат как класс, эти тысячи людей выдвигались вперед тоже пролетариатом, который и в целом принимал участие в различных проявлениях государственного строительства. Но учить-то руководству управлением приходилось раньше всего этих выдвинутых партией пролетариата людей, чтобы вообще стало возможным сколько-нибудь прилаженное построение нового государства и даже самое удержание государственной власти.

В этом заключается историческое значение той работы по воспитанию представителей нового класса как организаторов государства, какую выполнял Вл. Ильич в качестве «мастера государственного дела».

Помимо общего отпечатка условий времени и места (недостаточность культуры, тяготение к упрощенчеству и пр.) личный состав, находившийся в распоряжении мастера для обучения государственному делу. отличался еще, как сказано, двумя особо усложнявшими специальными чертами. Первая — разнородность социального происхождения. Вторая — разнородность политического прошлого.

По социальному происхождению, т. е. по принадлежности «от рождения» (или от начала сознательной жизни) к той или иной классовой группе, как известно, наша партия делится на три части. Около 45 проц. рабочих, около 25 проц. крестьян и около 30 проц. служащих и интеллигентных выходцев из мелкобуржуазных и среднебуржуазных слоев (до членов помещичьих семей включительно). Перерождаясь в партии в смысле стремления идти по одному классовому пролетарскому руслу, каждая из этих групп, подымаясь в государственное управление, все же обычно приносит с собой некоторый отпечаток, характерный для интеллектуального (умственного, духовного) бытия того класса, из которого она вышла.