Юлий Квицинский - Время и случай

Нет, господа демократы, партократы, центристы и прочие. У нас может быть только российский рынок, и будет он длительное время не самым привлекательным. При этом не следует забывать, что сам по себе рынок как социальный механизм будет иметь оправдание в глазах народа лишь в том случае, если он будет обеспечивать большинству людей приемлемые условия жизни. Не будет этого, произойдут новые катаклизмы.

Имея перед глазами подобную невеселую перспективу, наиболее развитые республики бывшего СССР постараются подальше отойти от России и прибиться поближе к европейским сообществам. По сути дела, они будут в ближайшее время делать примерно то же самое, что делают сейчас государства Восточной Европы, — пытаться использовать Россию как источник дешевого сырья и энергоносителей и рынок своей, не находящей сбыта на Западе продукции и в то же время идти на максимальное политическое, военное, экономическое и прочее сближение с развитыми странами, причем если попросят, то и в ущерб стратегическим и иным интересам России. Яркий пример тому — Украина.

Применительно к республикам Средней Азии, судя по всему, будет происходить то же самое, но с поправкой на иные геополитические реалии, особенности экономических, социальных и религиозных структур. Здесь все более вожделенными партнерами, скорее всего, будут становиться Турция, Иран, Пакистан, арабские государства. Не сказали, но еще скажут о своих заявках Индия и Китай.

Пожалуй, правы те западные политики, которые полагают, что на первых порах с Россией останутся из государств СНГ наиболее бедные и малоинтересные партнеры для других стран. Их внутреннее состояние и финансовые проблемы могут быть балластом для бюджета России и тормозом для ее реформ.

Однако процесс «разбегания» во все стороны от Москвы, скорее всего, не будет столь однозначным и одномерным. Производственно-хозяйственные, научно-культурные, транспортные, коммунальные, наконец, родственные и семейные связи, сформировавшиеся в условиях единой государственности, будут оставаться мощной скрепкой на многие, многие годы. Схватившиеся с такой жадностью за суверенитет и независимость новые государства вскоре столкнутся с территориальными и иными проблемами в своих международных делах и смогут убедиться, что не все из них поддаются удовлетворительному решению через механизмы ООН или СБСЕ. Потребуется сильный союзник или союзники. Тогда взоры вновь обратятся к России. Никто, кстати, никогда не входил в состав Российской империи или Советского Союза в результате досужих размышлений в тени чинар или у днепровских круч. Всегда действовали другие — реальные, жесткие, императивные — интересы и необходимости.

Сейчас, особенно после исчезновения Югославии, заговорили о Европе 1914 года, о развале наследства Антанты и т. п. Не хочу каркать, хотя на месте кое-кого в Европе, особенно наших бывших восточноевропейских соседей, следовало бы встрепенуться. Но тем не менее, коль скоро речь пошла об этом, надо бы и припомнить, что в своих нынешних национальных границах Украина и Белоруссия — плод политики Советского Союза, то есть союза с Россией и опоры на нее. Есть о чем подумать в этой связи и среднеазиатским республикам. Вещи, казавшиеся до сих пор сами собой разумеющимися, могут перестать быть таковыми, тем более в условиях сознательного разрушения и расчленения единых вооруженных сил и общего стратегического пространства. «Свобода» сладкое слово. Но ценой свободы были всегда риск, ответственность, а нередко и одиночество.

Вернемся, однако, к России. В условиях перестройки, начатой, как в конце концов оказалось, без четкого плана и представлений об ее этапах и целях, с Россией сыграл злую шутку ленинский принцип самоопределения наций вплоть до отделения. Выдуманный в противовес действительно разумному и ответственному бундовскому лозунгу о национально-культурной автономии в рамках единого государства, он преследовал одну-единственную цель — любой ценой свергнуть правительство и захватить власть. Для этой цели были хороши все средства — даже поражение в войне собственного отечества. Нет сомнений, апелляция к этому принципу и национализму послужила основным катализатором процесса отстранения от власти через 73 года после Октябрьской революции партии Ленина ценой развала Советского Союза. Правда, есть и существенное различие: взяв власть, большевики тут же превратились из пораженцев в оборонцев-оборонцев-защитниковсоциалистического отечества, а из национал-сепаратистов в федералистов и даже унитаристов. Пришедшие же к власти в 1991 году демократы признали случившееся оптимальным решением и разбрелись затем по национал-государственным квартирам.