Эудженио Корти - Немногие возвратившиеся

Как же так получилось, что никто не взял дело в свои руки? Почему такому множеству людей позволили слепо двигаться навстречу собственной гибели?

Признаюсь, нас сильно угнетала бескрайность окружающего пейзажа. По сравнению с необозримыми горизонтами расстилающейся со всех сторон степи человек казался ничтожной козявкой. Поневоле в души проникало чувство фатальной неизбежности происходящего. Мы тупо переставляли ноги и вяло размышляли о бессмысленности и бесперспективности всяческой борьбы.

Мне пришлось с огромным усилием взять себя в руки. Такое нарушение порядка абсолютно недопустимо! Надо что-то делать! Немного поразмыслив, я принял решение и начал трудиться, как маленький упрямый муравей. С помощью лейтенанта Маккарио из 2-го батальона 80-го пехотного полка Пасубио и еще нескольких офицеров мы начали собирать людей и формировать части.

* * *

Кое-что у нас получилось. Люди были настолько сбиты с толку, что готовы были повиноваться любому, кто в состоянии отдать им четкий приказ.

А народ все прибывал...

Я оказался в удивительно парадоксальной ситуации. Если бы только на моем месте оказался энергичный старший офицер! Но старшие офицеры казались безучастными к происходящему. Позже я понял, что холод подстегивает к действию только молодежь вроде меня. У людей старшего возраста он парализует всяческую инициативу. К счастью, нам удалось справиться, и более или менее организованные группы людей двинулись в деревню.

* * *

Мне сказали, что на другом склоне холма среди разрушенных домов генерал собирает людей. Мы сразу же направились туда и через некоторое время присоединились к войску.

Со всех сторон к нам подходили новые и новые итальянцы.

В конце концов генерал приказал нам выйти из Позднякова, пройти километр на юго-восток и "готовиться к прорыву".

Выяснилось, что с нами четыре генерала: X, Росси из Торино, Капицци из Равенны и еще один, которого называли Бозелли.

Через некоторое время имя Бозелли уже никто не называл, так же как и никакое другое вместо него.

Я не могу вспомнить, кто именно тогда командовал передвижениями войск.

* * *

Формирование нового воинского подразделения, точнее, ожидание его формирования, поскольку мы снова ничего не делали, только ждали, производилось на обширном и пологом склоне холма, плавно спускающемся вниз к долине.

Мы видели, что в долине были немцы. Они куда-то маршировали организованной колонной, охраняемой с флангов танками.

Я делал все, что мог, чтобы навести порядок в наших рядах. Но вряд ли можно ожидать от людей, не привыкших к дисциплине в повседневной жизни, что они станут подчиняться приказам лишь потому, что волею судьбы оказались одетыми в военную форму.

Карабинеры (а их у нас было несколько дюжин) изо всех сил старались помочь нам, офицерам, но, к сожалению, без толку. Люди явно не желали шагать в организованном строю. Мы еще не успели толком начать движения, когда по идущим впереди солдатам ударили первые пули. Строй моментально смешался, люди побежали. А по нашим ребятам продолжали стрелять, причем совершенно непонятно откуда.

Мы не оставили вражескую стрельбу без ответа. Солдаты яростно палили наугад.

А тем временем вражеский огонь приобрел прицельный характер, пули все чаще достигали цели, одна из них даже просвистела совсем рядом с моей головой. Видимо, мои отчаянные жесты, призванные навести хотя бы минимальный порядок, привлекли внимание вражеских снайперов, во мне узнали офицера.

В конце концов толпа итальянских солдат разделилась на небольшие людские ручейки, которые хлынули в долину. Было видно, что среди них имеются раненые.

А затем мне довелось стать очевидцем одного из самых страшных зрелищ за все время отступления. Я увидел, как итальянцы убивали итальянцев.

Группы разведчиков, которые были посланы нашими офицерами осмотреть местность, по возвращении были по ошибке обстреляны своими же товарищами. В возникшей беспорядочной перестрелке друзья убивали друг друга.

Я сорвал голос, пытаясь остановить кровопролитие. В суматохе я потерял шапку, которую тут же затоптали.

Предпринимать что-нибудь еще было бессмысленно. Мы перестали быть армией. Я больше не командовал солдатами. Меня окружали существа, не способные контролировать свои поступки. Они подчинялись одному только животному инстинкту самосохранения.

* * *

Последняя попытка восстановить порядок... Я вспомнил, что возле деревни видел два или три 75/27 орудия, брошенных 8-й артиллерийской бригадой в рабочем состоянии. Я бросился наперерез и остановил трактор, который ничего не тянул на буксире. Нам было совершенно необходимо доставить сюда хотя бы одно из оставленных орудий.