Ричард Дана - Два года на палубе

Для читателя, никогда не бывавшего на море, следует рассказать о «собачьих вахтах» [6] «Собачьи вахты» — полувахты. . Они устроены, чтобы одним и тем же людям не приходилось находиться в одно и то же время на палубе в течение всего плавания. Поэтому вахта с четырех до восьми пополудни разделена на две полувахты — с четырех до шести и с шести до восьми. Благодаря этому двадцать четыре часа делятся на семь вахт вместо шести, и каждую ночь часы вахты сдвигаются. «Собачьи вахты» приходятся на время сумерек, непосредственно перед наступлением ночных вахт, когда дневные работы завершены и весь экипаж собрался на палубе. Капитан прогуливается на юте с наветренного борта, старший помощник — с подветренного, а второй — на шканцах с наветра. Стюард закончил свои дела в каюте и вышел покурить вместе с коком на камбузе. Команда расселась вокруг шпиля или улеглась на баке, попыхивая трубками, напевая песни или рассказывая свои бесконечные истории. В восемь часов бьет восемь склянок, вытравливают лаг, выходит вахта, сменяется рулевой, запирается камбуз, подвахтенные идут вниз.

Утро начинается с того, что, едва забрезжит рассвет, вахтенные уже «поворачиваются» — скатывают и лопатят палубу. Все это, а также наполнение бачка свежей водой и укладка снастей занимает время до семи склянок (то есть до половины восьмого), когда команда получает завтрак. В восемь начинается дневная работа и продолжается до захода солнца, исключая час на обед.

Прежде чем закончить эти объяснения, будет уместно рассказать о дневной работе и устранить одно заблуждение, распространенное среди сухопутных жителей. Нет ничего более обычного, чем такая фраза: «А разве в море у матросов есть какое-нибудь дело? Чем же они там занимаются?» Это вполне объяснимая ошибка, но, поскольку она повторяется очень часто, все моряки заинтересованы в ее исправлении. Так вот, прежде всего судовая дисциплина требует, чтобы каждый находящийся на палубе матрос был всегда чем-нибудь занят, исключая воскресенья и ночные часы. Все остальное время вы никогда не увидите на палубе порядочного судна ни одного праздного матроса, который бы просто сидел или стоял, облокотившись на борт. Каждому помощнику капитана надлежит следить, чтобы все работали, даже если нет никаких других дел, как соскребать ржавчину с якорных цепей. Ни в одной тюрьме заключенных не занимают работой так регулярно и не подвергают такому тщательному надзору. Во время работы запрещены всякие разговоры, и если на мачтах или же оказавшись рядом матросы нередко переговариваются, то при появлении помощника капитана они сразу замолкают.

Что касается работы, которую задают матросам, то человек, никогда не бывавший в море, может просто ничего здесь не понять. Когда «Пилигрим» вышел в море и я увидел, что нас непрестанно заставляют что-нибудь делать, и так по прошествии и первой, и второй недели, я решил, что судно приводится в походный порядок, и все это скоро закончится, а мы будем только управляться с парусами. Но на самом деле так продолжалось в течение всех двух лет, и к концу плавания работы было столько же, сколько в начале. Как иногда говорят, судно подобно дамским часам — на нем всегда что-нибудь неисправно. При выходе из порта надо завести снасти для лиселей и проверить весь бегучий такелаж, чтобы заменить все непригодные концы новыми; затем осматривают стоячий такелаж, нужное меняют и чинят тысячами всяких способов. Если некоторые из бесчисленных снастей оказываются потертыми или износившимися, на них полагается наложить так называемую клетневку. Только клетневанием на судне должны быть заняты один или два человека ежедневно в течение всего плавания.

Следует учесть еще и то, что все «тонкие концы», применяемые на судне, — а к ним относятся шкимушгар, бензельные и тренцевальные лини и марлини — изготавливаются самими матросами. Владельцы судна закупают в неимоверных количествах старую рухлядь — тросы, которые матросы должны распускать, сплетать в каболки и скатывать клубками. Такие каболки используются потом для самых различных целей.

Другой способ занять команду — это обтягивание стоячего такелажа. Если где-нибудь появляется слабина (а случается это постоянно), полагается снять бензели, завести тали, и после того, как снасть выбрана втугую, бензели и накладки возвращаются на место. К тому же различные части судна настолько связаны между собой, что редко можно тронуть одну снасть, ничего не делая с другими. Невозможно придать мачте наклон на корму бакштагами, не ослабляя фор-штаги, и т. д. Если добавить к этому смоление, прожиривание, промасливание, лакирование, всевозможные выскабливания и отскребывания, которые необходимы во время длительного плавания, да еще учесть, что все это делается в дополнение к ночным парусным вахтам и вахтам на руле, зарифливанию, уборке и постановке парусов, не говоря уже о том, что нужно то и дело тянуть, выбирать и наваливаться, вряд ли возникнет вопрос: «А чем же занимаются матросы в море?»