Георгий Костылев: Крепкие орешки

Георгий Костылев

Крепкие орешки

Кто

здесь не бывал, кто не

рисковал,

Кто сам

себя не испытал,

Наверное,

нас уже никогда не

поймет!

Поймут,

может быть, отец и брат,

Друган,

который прошел Афган,

Так

выпьем за тех, кто уже

никогда не придет!

Солдатская песня

Вот так все и началось для 303-го Сибирского батальона. Сели пить чай -- а получили мясорубку.

Собственно, началось все значительно раньше. 6 августа в свирепом встречном бою погиб командир батальона, майор Сова, погиб начальник разведки, полегли трое моих зенитчиков, четверо бойцов разведвзвода и башенный стрелок БТР из первой роты. "Борцы за независимость" не досчитались тридцати своих абреков, был сорван удар по комендатуре города Аргуна, уже в красках расписанный по телевидению московскими саботажниками. Мы ошпарили бандитов ливнем стали из своих минометов, кое-как раскачался бурятский ОМОН, и противники, ворча стволами, разошлись, унося раненых.

Бандиты нашли и вернули всех наших мертвецов -- случай в истории чеченской войны беспрецедентный. Причиной тому был не избыток благородства -- дезорганизованное бандитское войско желало побыстрее свинтить, а единственная автодорога на юг роскошно простреливалась огнем нашего батальона. Баш на баш -- в ночь на 7 августа грузовики с бандитами ушли на юг. А кажется, с чего бы? В бою 6 августа их было 300 против наших тридцати.

Король умер -- да здравствует король! Вечером 13 августа бандгруппа Хаттаба скрытно окружила расположение батальона. Впрочем, насчет скрытно -это с их точки зрения. Утром 13-го два наших БТРа проскочили до комендатуры -- решить пару организационных вопросов. Во втором из них находился я. Сказать, что мне было плохо, -- значит не сказать ничего. С лета 1995 года меня крутило перед каждым боем, как белье в центрифуге. Я был уверен, что нашей мангруппе крышка, и не поверил собственным глазам, когда БТРы без помех вошли на территорию части.

-- Дмитриевич, ну-ка посмотри, что там на крыше цеха? -- без предисловий начал исполняющий обязанности комбата капитан Олег Иванов, едва я спрыгнул с брони.

Господь Бог одарил капитана Иванова тремя качествами, исключительно необходимыми офицеру: выдержкой, тактом и здравым смыслом. К 13 августа ситуация в управлении батальона сложилась редкая, если не сказать анекдотическая ("все это было бы смешно, когда бы не было так грустно"): комбат погиб, первый зам (капитан Андрей Барановский) тяжело ранен, замполит -- по делам на Большой земле, начштаба -- вакантная, начальник разведки -убит, начбой -- отсутствует, зампотех -- в госпитале (контужен), зампотыл -непонятно где и вообще как офицер ничего из себя не представляет.

Закон тайги суров, но гибок: без сходок, собраний и обсуждений командование батальоном по всеобщему молчаливому согласию было возложено на Иванова, имевшего, пожалуй, самый невоенный статус в части: заместитель командира по правовым вопросам, т. е. военюрист. Не только военный, но и просто полевой опыт Олега равнялся круглому нулю: всю дорогу он прослужил в комендатуре замполитом. Но в противовес этому сокрушительному недостатку он обладал редчайшим для командира достоинством: умением не мешать подчиненным.

В бинокль БМ8х30 отчетливо просматривались установленный на крыше цеха автоматический гранатомет АГС-17 с пристегнутой "улиткой"* и мешкообразная фигура рядом с ним.

-- Команди-и-ир! -- раздался вопль моего наводчика ЗУ-23, отнюдь не образцового солдата, но парня бедового и решительного. -- Я их вижу, разрешите огонь!

Простенком ниже крыши, за пыльными стеклами цеха, угадывалась какая-то нездоровая суета.

-- Гранатомет АГС на крыше, сто процентов, -- спокойно сказал я Иванову, опуская бинокль.

Одновременно рядом звонко стукнула винтовка, и сразу же вслед за ней дважды коротко рявкнула моя зенитная пушка. Не тратя времени на выяснения, кто скомандовал, а кто стрелял, я вновь вскинул бинокль к глазам: бандитский АГС исчез, сметенный с крыши вместе с ограждением и вентиляционной трубой, а в остеклении верхнего этажа зияли дыры. Что-то подсказало мне довернуть бинокль левее. Лестничная коробка цеха была двусветной: стеклянные стены с востока и запада, поэтому я успел четко засечь, как двое в серо-зеленом под руки тащили вниз третьего.

И -- тишина. Стрелять больше было не по кому. Но когда я опустил бинокль, ощущение необъяснимой угрозы, терзавшее меня с утра, бесследно исчезло. Вероятность переросла в реальность: драка будет, но встречу я ее в роскошном окопе, а это, по военным меркам, просто подарок судьбы.