Армин Шейдербауер - Жизнь и смерть на Восточном фронте. Взгляд со стороны противника

Следующие несколько дней я провел в состоянии раздражения. В некоторой степени меня успокоило то, что в порядке своего рода компенсации я был передан в распоряжение полкового адъютанта. По крайней мере, я не должен был просто сидеть на заднице. Деятельность полкового штаба и люди, которые там работали, были интересными. Полковника Эйзенхарта-Роде я видел нечасто и поэтому не смог составить о нем полного представления. После осеннего отступления он был переведен в Белград в штаб фельдмаршала фон Вейхса. Через некоторое время он застрелился, поссорившись с кем-то из-за лошади.

Полковой адъютант, капитан Штоктер, был немецким репатриантом из Мексики и актером по профессии. Соответственно он говорил на безупречном, литературном немецком языке, обладал живой мимикой и всегда был немного навеселе. Однако он быстро ввел меня в курс дела. Я подробно изучил весь фронтовой участок полка и готовил всю документацию. Писал черновики приказов и поздравления с днем рождения. Таким образом, на бумаге мне приходилось обращаться к майорам, как «мой дорогой, такой-то и такой-то…». Даже если я и представлял себе, что из этого могло хоть что-то получиться, то все равно я сердился на свою глупость. Разве «для этого» я оставил свой взвод!

По вечерам я сидел в блиндаже командира саперного взвода лейтенанта Укса. Он был из Вены, с Почтового переулка в 1-м районе. В саперном взводе я нашел еще одного солдата из Вены, который занимался в консерватории по классу фортепьяно. Перед своим призывом он разучивал концерт «до-минор» Бетховена. С лейтенантом Франке, который тоже состоял в резерве фюрера, я часто пел в блиндаже. Помню его любимую песню, популярную «Очень хорошую ночь». Франке был учителем, и ему было около 30 лет. Он обладал необыкновенно приветливым характером и был, наверное, хорошим человеком. Он совсем недавно женился, но был вскоре убит в бою.

Во время посещения участка 2-го батальона командир 7-й роты обер-лейтенант Бекер угостил меня сигаретой неизвестной марки, которую он вынул из очень большой упаковки. На мой удивленный вопрос об их пррисхождении он сказал, что у роты была болгарская «крестная тетя». Это была пожилая богатая дама из Софии, которая жила раньше в Германии и любила Германию со времен своей молодости. Бекер сказал, что она выбрала 7-ю роту 7-го полка, чтобы стать благотворительницей этого подразделения. Она присылала в роту богатые «дары любви» и таким образом соединяла суеверную привязанность к своим счастливым цифрам с дружественными поступками по отношению к немцам.

В траншеях 5-й роты и на проволочных заграждениях перед ними лежало шестеро убитых русских. Они атаковали йа рассвете. Оставшихся в живых отогнал ручными гранатами командир взвода, лейтенант Аст. Лейтенант, старый боевой конь, известный по всему полку, был человеком рослым и внешностью вполне соответствовал своей фамилии. (Ast по-немецки сук, коряга. — Прим. ред.) Он заявил, что «этих хоронить не стоит, потому что все равно завтра их придет еще больше». Мне он сказал, что, по словам пленного, атака должна была начаться на следующий день. Полной противоположностью Асту был его ротный командир Хайн. Называемый всеми «дружок Хайн», при росте чуть более полутора метров, он и в самом деле был маленьким. От его круглого, добродушного лица и маленьких глаз исходило хитроумие и веселье. Когда я сопровождал обер-лейтенанта Рауприха из 2-го дивизиона нашего артиллерийского полка, Хайн дал нам много шнапса, потому что мы были, сказал он, его «последними гостями перед атакой».

За день перед ожидаемой атакой были посланы самолеты для нанесения удара по району сосредоточения вражеских войск. Вылетело несколько эскадрилий бомбардировщиков Ju-88 и Не-111. Русские выставили поразительно большое число зенитных орудий, которые вели беспрерывный огонь. Один Не-111 получил прямое попадание и развалился на части. Мы наблюдали за этим вместе с обер-лейтенантом Хайном на его участке. Наша артиллерия также вела огонь по русским.

На обратном пути к полковому командному пункту мы проходили мимо огневой позиции 8-й батареи. Артиллеристы работали обнаженными по пояс, лейтенант помогал им заряжать орудия. В полку исходили из предположения, что противник атакует на следующий день. Командование армии приказало ночью отвести боевое охранение. Приказ был таким же ясным, как и приказ по полку, составленный капитаном Штоктером, который завершил его словами: «Итак, со всей нашей верой в Бога, мы выполним свой долг!»