Вячеслав Зорин - Незамкнутый круг

И вот, нам предстояло ночевать (если еще пустят) на этом самом сеновале с неубитым чувством похмелья, потому что из этого поморина ни хрена не выйдет, а родственники будут смотреть на меня и думать, что нет у меня ничего святого, раз я являюсь сюда вот так, с хаером, с квадратными глазами, неизвестно откуда и неизвестно с кем...

Кстати, как выяснилось немного позже, я оказался прав, предположив, что родственник, который мылся у реки земляничным мылом, помчался домой и соорудил очередное повествование, раскрывающее тайный смысл нашего приезда в поселок имени Ж.. Вытершись полотенцем, он отправился в город У., где и изложил свою версию местным родственникам. Ну, а затем появились мы, живое доказательство его выводов.

- Это и есть твой парк сказочной красоты? - поинтересовался Майк и поддел ногой ржавую консервную банку

- Сказка погребена под плевками и мусором, - сказал я. - Атомный век.

- А где речка со щуками? - спросил Володенька.

- А вон за теми кустиками в конце аллеи, - сказал я. - На ее берегу мы и отдохнем. Кстати, боржоми можно было и не покупать. Вода там чистая, так что...

Мы остановились.

Между знакомыми берегами текла незнакомая жидкость кирпичного цвета. Она чавкала, хлюпала и пахла дерьмом.

- Все назад! - сказал я. - Проклятое время. Кали юга, одним словом.

- Хорошо бы не выражаться, - попросил Володенька.

- Давайте будем трескать поморин, - предложил Майк. - Хоть вон на той скамеечке.

Мы присели на скамеечку, увешанную выплюнутыми беломорными окурками.

- Давай, начинай, - сказали мы Володеньке, - сам предложил, сам и начинай.

Володенька взял тюбик и повертел его в руках.

- А что сначала делать? - растерянно спросил он. - Поморин выдавливать или боржоми наливать?

Посоветовались и решили, что сначала, наверное, будем боржоми наливать, а потом поморин выдавливать. А размешать все можно веточкой барбариса. Куст растет рядом.

Так и сделали. Налили в стакан шипящего и негодующего боржоми, выдавили длинную колбаску белоснежного поморина. Размешали веточкой барбариса...

Смесь сердито зашипела, запузырилась и подалась через край. То, что оказалось в стакане, внешне было похоже на молочный коктейль, какие готовят в кафе "Мороженое", но и только. Я сделал один глоток и тут же понял, что пить этого ни за что не буду. Хоть буду умирать от похмельного синдрома. Главным отталкивающим фактором было абсолютное несоответствие между внешним видом коктейля и его, выражаясь поэтически, внутренним содержанием. Это была гадость солено-сладкого вкуса с запахом ментола.

- Я этого пить не буду, - заявил я. - И вам не советую. Мы еще не в армии. Давайте лучше боржоми попьем.

Но Майк с Володенькой некоторое время не сдавались. Володеньке некуда было деваться, сам предложил, а Майку хотелось любой ценой добыть хоть грамм бодрости духа, и они выпили не то по три четверти стакана, не то по полстакана. Расплевались. Затем мы дружно допили остатки боржоми, сели на лавочку и взгрустнули.

- А вроде, как и полегчало, - сказал Майк.

- Блажен, кто верует, - заметил я.

- Нет, натурально полегчало! Володенька, а тебе?

- Да нет... - сказал Володенька, прислушиваясь к организму. - Вроде, нет. Хотя, может быть, и да...

Как странен человек!

Я вдруг с удивлением обнаружил, что скучаю по нашему сараю. Прямо как по родному дому!

И дернуло меня потащить всех в город У.! Как хорошо в поселке имени Ж.! Уютный сарай, теплые бушлаты. Милые родственники. Магазин один. Все понятно. Закрыт - значит закрыт. Понедельник - значит выходной...

Ночевать, нас, конечно, пустили. Устроили на сеновале. У Майка ночью, видимо, открылись какие-то экстра способности, потому что он узрел мой призрак, шатающийся по сеновалу. Утром он снова стал нормальным человеком и долго меня уверял, что это был я в натуре, и у меня, вероятно, был приступ сомнамбулизма. А я его уверял, что нигде ночью не шатался и в какой позе уснул, в такой и проснулся. Кто из нас был прав, так и осталось загадкой...

* * *

6. Когда мы проснулись, был уже вторник...

... Равенство и братство.

Когда мы проснулись, был уже вторник. А вторник - он и в Африке не понедельник.

Сели мы, бодрые и веселые, в автобусик в шесть часов тридцать минут утра и приехали на нем в поселок имени товарища Ж..

Новый день был многообещающим. После обеда должны были приехать Плоткин С. и Толик, если они, конечно, не передумали. С ними должна была приехать дочь родственников, которую те ждали в день нашего приезда. Кроме того, вечером нам предстояло выступать на местной танцплощадке, и за это т.Пин обещал нам что-то такое заплатить.