Фриц Вентцель - Обратный билет. Воспоминания о немецком летчике, бежавшем из плена

Мой сын родился 2 декабря под аккомпанемент британских бомбардировок. С гордостью продемонстрировав младенца своим родителям, моя жена весело заметила, что теперь самое время объявиться и отцу ребенка. В этот самый день пришла карточка Красного Креста, и моя жена сделала то, что в этой ситуации делали миллионы других женщин, – она от всей души возблагодарила Бога. Теперь она знала, что я жив и здоров и в один прекрасный день снова вернусь домой. Не многие женщины в те дни могли похвастаться подобной уверенностью. Моя жена прокляла тот день, когда меня перевели в подводный флот. Позже она призналась мне, что каждую ночь молила Бога о том, чтобы меня взяли в плен во время первого же похода. Когда я спросил жену, стала ли бы она просить Бога о том же, зная, что меня ждет семилетний плен, она, не колеблясь, ответила утвердительно.

В военную пору на долю моей жены выпали тяжкие лишения. Она пережила бомбардировки Берлина, а когда дом ее был разрушен, она эвакуировалась в Восточную Германию. Когда зимой 1945 года туда вошли русские войска, жена моя вынуждена была бежать. В течение шести недель она скиталась по обледеневшим дорогам с четырехлетним мальчиком на руках и остатками наших пожиток, уместившихся в детской коляске. Наконец, она благополучно добралась до Мекленбурга, где ее приютили друзья. Но тревоги ее на этом не закончились. Британские войска приближались к Мекленбургу с востока, а русские – с запада. Кто первым вступит в город? Жители города часами с тревогой вслушивались в сообщения по радио. В конце концов, прошел слух, что Мекленбург полностью оккупируют британцы, поэтому большинство жителей города, в том числе и моя жена, решили остаться. А в одно прекрасное утро в город вошли русские.

Вряд ли вы можете себе представить, что это означало.

Моя жена скрылась из города вместе со своей матерью и маленьким сыном, и в течение нескольких недель они прятались в лесу, пока в городе не утихли первые беспорядки. Молодая голландка, работавшая на заводе Хейнкеля, пыталась уверить мою жену, что русские совсем не так страшны, как все думают, и что рассказы об их зверствах всего лишь пропаганда. В тот самый день, когда русские вошли в город, голландка была изнасилована целой группой русских солдат, и на следующий день она сделала то, что до нее сделали многие немецкие женщины, – покончила с собой.

Моей жене довелось увидеть и пережить много ужасных событий. Это она, а не я, должна была бы написать книгу, и книга эта была бы поистине печальной. Конечно, я не знал о страданиях, выпавших на долю моей жены, но я предполагал, что она терпит лишения, и мучился от того, что ничем не мог помочь ей.

На третий день моего пребывания в лагере Кокфостерс дверь комнаты неожиданно открылась и вошел не кто иной, как мой старый приятель лейтенант Ганс Энгель. Всего лишь десять дней назад – теперь это казалось мне вечностью – мы попрощались в Лорьяне. Мы познакомились на курсах командиров подводных лодок, а потом вместе принимали участие в подводных маневрах в Мемеле. Энгеля направили на субмарину «U-31» (командир – капитан-лейтенант Прельбург) в качестве стажера, а меня – к Йенишу на субмарину «U-32». Они вышли из Лорьяна за два дня до нас, а 2 ноября субмарина «U-31» была потоплена британским эсминцем «Энтилоуп» в тех же водах, что и наша подлодка, и большая часть экипажа была спасена. Это была поистине нежданная встреча.

Разумеется, нам было о чем поговорить, но мы подозревали, что комната прослушивается, поэтому, говоря о чем-то важном, переходили на шепот. Должен заметить, что, несмотря на самые тщательные поиски, нам не удалось найти и следа микрофонов, так что, возможно, мы чересчур осторожничали.

Ганс Энгель был моим ровесником, и мы быстро сдружились в основном благодаря тому, что у нас было много общего: мы оба были моряками, и наши отцы также были морскими офицерами. Кроме того, мы оба интересовались музыкой и искусством. Мы были так похожи, что нас часто путали, – оба высокого роста, худощавые, с темными волосами и голубыми глазами.

В лагере Кокфостерс нас кормили трижды в день. Еда была самая обычная, хотя некоторые блюда показались нам странными. Например, нам часто давали картошку в мундире. Ножи нам не выдали (должно быть, это считалось холодным оружием), так что в конце концов приходилось есть картошку вместе с кожурой. Почти каждый день нам давали мясо. На завтрак мы пили кофе, ели хлеб с маслом, а вечером нам подавали чай и снова бутерброд с маслом. В общем, пища была простая, но жаловаться было не на что, а когда в один прекрасный день к нам в комнату зашел британский офицер и сообщил, что ежедневно каждому из нас будет выдаваться по два шиллинга, чтобы мы могли тратить их в столовой на что пожелаем, все наши проблемы были решены. Первым делом мы заказали себе шоколад и бананы и незамедлительно получили требуемое.