Денис Давыдов - Стихи и проза

Багратион — Ахилл душою,
Кутузов — мудрый Одиссей,
Сеславин, Кульнев — простотою,
И доблестью муж древних дней!

Богатыри эпохи сильной,
Эпохи славной, вас уж нет!
И вот сошел во мрак могильный
Ваш сослуживец, ваш поэт!

Смерть сокрушила славы наши —
И смотрим мы с слезой тоски
На опрокинутые чаши,
На упраздненные венки.

Зову — молчит привет бывалый;
Ищу тебя — но дом твой пуст;
Не встретит стих мой запоздалый
Улыбки охладевших уст.

Но песнь мою, души преданье
О светлых, безвозвратных днях,
Прими, Денис, как возлиянье
На прах твой, сердцу милый прах! [8] В конце 1838 года автор, посещая Эперне, вспомнил рассказ Давыдова о том, как в 1814 году он был с партизанским отрядом в Эперне, где встретил многих друзей, как они прослезились от радости при такой встрече и потом весело пировали. Автор написал там первую часть этого не изданного до сих пор послания к Давыдову, которое и было последним, к нему адресованным. Давыдов вскоре умер, и чувства, возбужденные вестию о его смерти, выражены автором во второй части послания, написанной уже в 1854 году. <���Примеч. П. А. Вяземского, 1862 года.>

В хмельной толпе отчаянных рубак,
Под звонкий говор пу́ншевых стаканов,
Ты зажигал чесменских ветеранов
Своим стихом, кудрявый весельчак!

Поэт, стратог, сатирик и казак,
По льду болот вожатый партизанов,
Ты целым вихрем пестрых доломанов
Бросал свои полки в огонь атак.

По лагерям, в манежах эскадронных,
Средь топота дивизий легкоконных,
Кидаясь в бой, стреляя и рубя,

Везде носился ты, герой Бриенский,
Победным витязем! Таким тебя
Парадной кистью написал Кипренский.

Над выкругленным лбом взлетает белый кок,
Задорно с бальным ветром споря,—
И эта седина — как снежный островок
Среди каштанового моря.

Так было с юности. Но протекли года,
Румяные сошли загары,
Метнув на грудь звезду, умчались без следа
Наполеоновы гусары.

Есть рассказать о чем! Но резв мазурки звон,
Но сине юной жженки пламя,—
И чувствует себя как будто старым он
Под боевыми сединами.

Закрасить эту прядь! Искусный куафёр
Варит канадские орехи.
Теперь та девочка не будет, кроя взор,
Откидываться в звонком смехе.

Теперь та девочка… Но в эти дни поэт,
Пьян отгремевшею войною,
В пунш обмакнув перо, чертит его портрет
Всё с той же славной сединою.

С ней блещут серебром под инеем штыки,
Березина звенит под шпорой,
И заливаются военные рожки
Сквозь ямб, раскатистый и скорый.

Прославленную прядь велел он вымыть вновь.
Гордится этим пенным грузом.
Что́ девочкин смешок? Что́ светских дам любовь,
Когда он стал любезен музам?

Наш добрый друг Денис Давыдов,
Конечно, на своем веку
Видал, храбрец, немало видов
И жизнь хватал на всем скаку, —
И, сыпя искры вдохновенья,
С наскоку закреплял мгновенья
В летучих песнях, сгоряча
Доспехом слова в них звуча.
Остер, блестящ, кипуч, капризен,
Хоть не клади и пальца в рот,
Денис французский — Дидерот
Иль русский наш Денис Фонвизин.
Так пусть ему и наш привет
Звучит, живой, сквозь столько лет.

Под тонкий шумок самовара
В сторожке бы встретить ночлег.
Но конь, поджидая гусара,
Копытами выдолбил снег.

«В дорогу, отец!
Без дороги
Мы нынче по лесу махнем,
А свалимся с ног — и в берлоге
Под лапой медведя соснем…»

Рассвет занимается синий,
И трубку лесник закурил.
Вокруг эполетами иней
Мужицкие плечи покрыл.