Александр Крон - Трус

Обнимаются.

Ах ты, старый хрен... с ангелом тебя. Что смеешься, хозяйка?

Н а т а л ь я. На Василь Павлыча... Они объясняют - это грех... (Смущенно смеется.)

В а с и л и й. Определенно, хозяйка, грех. Разве можно ангела не по расписанию тревожить?

Смех.

Д о р о ф е й. Ты его не слушай, хозяйка. Он всегда чудит.

С т е п а н. Потише вы насчет ангела. Нынче многие ангелы по охранному ведомству служат.

В а с и л и й.

"Собралась гостей орава,

Угощались все на славу,

Стоит ангел у порога:

- Дайте шкалик, ради бога".

Смех.

Д о р о ф е й. Люблю Ваську! Всем хорош, только чумовой. Верно, Танюша?

Т а т ь я н а (вспыхнула). Я не знаю...

В а с и л и й (нахмурился). Это мне не в новинку слышать. Не жалует Ваську начальство.

Д о р о ф е й. Эх, какой ты!.. Трудный ты человек.

Н а т а л ь я. Степан Михайлыч, проси гостей к столу.

С т е п а н. Прошу за стол, дорогие гости. Время дорого.

Шесть человек расположились за столом. Пауза.

Городской комитет партии социал-демократов большевиков поручил нам, товарищи, собрать вас и известить о принятом вчера решении комитета.

Т а т ь я н а. Здесь есть посторонние.

С т е п а н. Это кто же? Хозяйка, что ли? Ей выйти?

И г н а т. Наталья - свой человек.

С т е п а н. Татьяна Осиповна! Да она здесь все равно, что есть, что ей нет. Разве она что понимает?

С а ф о н о в. Оставайся, хозяйка!

Д о р о ф е й. Правильно. Можно говорить, Степан?

С т е п а н. Можно.

Д о р о ф е й. Комитет требует от нас, чтобы мы были готовы, товарищи. Сейчас самое решительное время. Москва восстала! На линиях Московского узла идет забастовка.

Все невольно встают.

Поздравляю вас, товарищи!

Т а т ь я н а (тихо). Вот она - революция!

В а с и л и й. Поздравляю и вас, дорогие товарищи! Отсиделись караси в тине?

С т е п а н. Василий! Не забывайся.

Д о р о ф е й. О тебе, Василий, еще разговор впереди. Сам не скажешь так спросим.

И г н а т. Говори, Дорофей.

Д о р о ф е й. Дороги бастуют. Гарнизон столицы ненадежен. Комитету известно, что на подавление восстания будут переброшены орудия и отборные войска. Эшелоны пойдут по нашей дороге. Это раз.

В а с и л и й (вскочил). Не могу я этого слышать! А мы? Мы-то что? В кусты, али как? Наше дело поезда встречать-провожать? А там, долго ли: прикажут - я завтра в своих стрелять должен идти? Предали революцию, храброе воинство!

С т е п а н (стукнул кулаком по столу). Сядь, Василий! Вовсе очумел?

С а ф о н о в. Что говорит комитет?

В а с и л и й. Не верю я комитету!

С т е п а н. Как ты сказал?!

Н а т а л ь я. Степан Михайлыч! Проси гостей кушать.

С т е п а н. Отстань, Наталья. (Дорофею.) Этого так оставить нельзя.

Д о р о ф е й (спокойно). Хорошо, пусть он скажет. Говори, Василий!

В а с и л и й. Я скажу. Я давно хотел сказать, да слов я против него никогда не находил. Бил он меня всегда словами. А теперь я скажу. Одно слово скажу - позор! Чует мое сердце, что плюнут рабочие Ваське Барыкину в рожу и утрется Васька без единого слова и погорит со стыда.

И г н а т. К делу ближе!

В а с и л и й. Смотрю я на нас и диву даюсь! Кто мы такие? Живем как скоты, терпим как скоты и ждем невесть чего. До коих пор над нами прапор будет прокуратиться?

Т а т ь я н а. Правильно!

В а с и л и й. Не мешайте мне, барышня. Я все должен сказать. У тебя, Дорофей, до сей поры на губе метина. Или тебе это уж в привычку стало? Или Степан! Ай, Степан! Ты рабочий человек, а я в душе краснею за тебя. В твоем честном доме вон эта краля (показывает на Татьяну) офицеру свидания назначает!.. Это куда же дальше?!

Т а т ь я н а (вскрикивает и закрывает лицо руками). Это ужасно! Неужели думают...

Д о р о ф е й. Татьяна, не оправдывайся перед дураком. Мы тебя знаем.

В а с и л и й. Это куда же дальше?!

Д о р о ф е й. К делу ближе. Чего ты хочешь?

В а с и л и й. Как - чего?

Д о р о ф е й. Я спрашиваю - как по-твоему? Что предлагаешь?

В а с и л и й. Убрать офицеров! Золотарева первым! Поднять роту! Начать забастовку! Послать наших представителей по всей линии.

Т а т ь я н а. Взорвать путь! Действовать!

С т е п а н. Ну, хватит! Ясней не скажешь. Кончай, Дорофей.

Д о р о ф е й. Так. Всё? Всем понятно? Теперь слушайте. Комитет предлагает: никаких открытых выступлений не допускать. Всякого, кто нарушит решение комитета, кто бы он ни был, партия будет судить как изменника и провокатора.

В а с и л и й. Крепко! На испуг берешь?

Д о р о ф е й. Войсковые части на линии - наши. Правительство в них не уверено. Везде слежка. При первой волынке, неподчинении, при первом случайном выступлении наш батальон будет отозван. Сюда перебросят жандармов - тогда конец, провал.