Андрей Шкуро - Записки белого партизана

Затем началась боевая служба. Каждые двое суток мы выходили ночью в набеги, часто с прибавленными к моему отряду пехотными разведчиками. Мы очень безпокоили немцев, настолько усиливших свою бдительность, что нам приходилось постоянно менять место нашей работы. Мы брали много пленных, частенько приводили их по сотне и больше. Однако основная цель нашей работы — организация партизанской деятельности населения в неприятельских тылах — так и не была достигнута вследствие пассивности и запуганности населения.

Однажды, это было несколько южнее, я задумал смелую операцию — захватить неожиданным набегом высмотренный нами штаб германской дивизии, расположенный в тылу, верстах в 30–35 от нашего фронта. Для этой цели к моему отряду, выросшему уже до двух сотен, были приданы еще две сотни Хоперского полка Кубанского войска. У меня была хорошо налаженная связь с местным населением, и оно перерезало штабные телефонные линии к назначенному мною сроку. Конным пробегом мы дошли до штаба, перерезали германскую охранную роту, взяли в плен весь штаб дивизии во главе с ее начальником и забрали все документы. Это было уж слишком дерзко, и мы поплатились. Немцы нас почти окружили, и мы никак не могли выбраться на нашу сторону. Нарвавшись на германский батальон, попали под сильнейший огонь и понесли большие потери. Часть пленных разбежалась; немецкого генерала, пытавшегося скрыться, казаки зарубили.

Трое суток, преследуемые со всех сторон, бродили мы по лесу без отдыха, замерзшие, голодные и с некормлеными конями. Люди изнервничались и пали духом. К счастью, мы встретили двух крестьян, указавших нам затерянную деревушку, где мы отдохнули и отогрелись. С большими трудностями на четвертую ночь выбрались мы наконец на нашу сторону, доставив документы и несколько пленных. За это дело я был представлен к Георгиевскому кресту, но так его и не получил.

Ранней весной 3-й Кавказский корпус отправился походным порядком на север, в район Барановичи — Молодечно, где собирался большой кулак из 12 корпусов, долженствовавший совершить прорыв германского фронта. Удар этот не состоялся вследствие совершившегося в это время знаменитого Брусиловского прорыва южного австро-германского фронта; собранные под Молодечно корпуса были постепенно переброшены на развитие достигнутых Брусиловым успехов.

Это был трудный поход в весеннюю распутицу по невылазной грязи. Пасху мы встречали в одной деревушке Минской губернии. Под Барановичами наша пехота села в окопы. На этом участке фронта происходила правильная позиционная война; тылы противника были плотно населены его резервами, и поэтому партизанская работа не могла иметь тут никакого применения. Мой отряд стали посылать для производства разведок, вследствие чего он нес большие потери в людях, и притом в каких людях! — в лучших, отборных, искусных партизанах!

Желая спасти свой отряд от конечного и притом непроизводительного истребления, а также полагая, что его боевые качества будут более полезны в другой военной обстановке, я стал проситься на Южный фронт, где, как я слыхал, происходили конные бои. Ходатайство мое в этом отношении увенчалось успехом; я получил предписание отправиться походом в 9-ю армию, действовавшую в Буковине. Около месяца мы шли опять конным походом на Черновицы и сильно заморили коней. По прибытии в район Черновиц, в июле 1916 года, мы отдохнули и поправили лошадей. Там я впервые встретил генерала Кельчевского, в то время начальника штаба 9-й армии, а впоследствии, во время гражданской войны, начальника штаба Донской армии, находившейся под командованием генерала Сидорина. 9-й армией командовал генерал Лечицкий.

В этот период войны Румыния также приняла в ней участие, и русские и румынские части были расположены вперемежку. Севернее нас действовала Уссурийская конная дивизия славного генерала Крымова, впоследствии участника похода Корнилова на Петроград, и 3-й конный корпус доблестного генерала Келлера, убитого в 1919 году в Киеве петлюровцами. Корпус этот состоял из дивизий: 1-й Донской, 10-й кавалерийской и 1-й Терской. 1-й Донской дивизией командовал известный военный писатель, впоследствии донской атаман, генерал Краснов.

Из Черновиц мой отряд был переброшен в район Селетина. Мне были приданы еще три партизанских отряда: один казачий Донской (быкадоровцы) подъесаула Быкадорова, Уральский казачий подъесаула Абрамова (абрамовцы) и партизанский отряд 13-й кавалерийской дивизии. Таким образом, теперь под моей командой состояло более 600 шашек. Действовать приходилось пешком в отрогах Южных Карпат, причем работа наша координировалась с задачами, возлагавшимися на пехоту. В то время как пехота готовила лобовую атаку, я забирался в тылы неприятельского участка, нарушал коммуникации, производил разгром тылов, а если было возможно, то и атаковал неприятеля с тылу. Горы были страшно крутые, продвижение обозов невозможно, подвоз продуктов приходилось производить на вьюках по горным тропинкам, вывоз раненых был затруднен. Вообще работа была страшно трудная. Драться приходилось с венграми и баварцами.