По прибытии в Хамадан я представил свой отряд генерал-лейтенанту Павлову [4] Генерал-лейтенант Павлов Александр Александрович (1867-1) — окончил Киевский Владимирский кадетский корпус и Николаевское кавалерийское училище в 1887 г., откуда был выпущен корнетом гвардии в лейб-гвардии Гусарский полк. Участвовал в походе русских экспедиционных сил в Китай для подавления народного восстания ихэтуаней в 1900–1901 гг. и русско-японской войне; в декабре 1902 г. был произведен в полковники, с мая 1903 г. — командир 1-го Нерчинского полка Забайкальского казачьего войска, в сентябре 1907 г. был произведен в генерал-майоры и назначен командиром лейб-гвардии Уланского полка, с марта 1910 г. состоял в Свите Е.И.В. Участвовал в первой мировой войне; с августа 1914 г. — командир 2-й Сводной казачьей дивизии, в сентябре был произведен в генерал-лейтенанты, с ноября 1915 г. — командир 6-го Кавказского корпуса, после Февральской революции был назначен командиром Кавказского кавалерийского, корпуса, действовавшего в Персии против турецкой армии, которым командовал до лета 1917 г. С декабря 1919 г по февраль 1920 г. командовал 4-м Донским конным корпусом и конной группой Донской армии. В ноябре 1920 г. вместе с остатками Русской армии генерала П.Н. Врангеля эвакуировался из Крыма в Турцию, жил в Константинополе.
, известному кавалеристу, командовавшему впоследствии, во время гражданской войны, после смерти генерала Мамонтова, 4-м Донским конным корпусом. Генерал Павлов командовал в это время экспедиционным корпусом вместо генерала Баратова, который состоял в должности командующего Кавказской армией. Мы в Хамадане остановились в роскошном саду какого-то персидского хана; лошади стояли у коновязей, всюду дневальные, у ворот часовые. Приехавший внезапно генерал был встречен рапортом дежурного. Молодцеватая выправка, лихой ответ людей на приветствие, их бодрый, веселый вид привели в восторг старого кавалериста.
— Впервые, — сказал он казакам, — с начала революции встречаю я настоящую воинскую часть.
Мы недолго состояли, однако, под начальством доблестного генерала, ибо он скоро был отчислен от должности по настоянию комитетов за контрреволюционность. Мы повесили головы, думая, что настал конец делу; однако — нет еще. Генерал Баратов, увидевший, что пост командующего Кавказской армией, вследствие засилья комитетов и полного распада тыла, является теперь уже совершившейся синекурой, отказался от этой должности. Он вернулся, по отставке Павлова, на свой старый пост командира экспедиционного корпуса, дабы по мере сил гальванизировать возможно дольше державшиеся еще с грехом пополам на позициях части.
На большой дороге Казвин — Хамадан близ Хамаданской заставы выстроил я свой отряд, ожидая прибытия следовавшего в автомобиле из Энзели славного генерала Баратова. На правом фланге отряда стояли трубачи, блестя на солнце медью своих инструментов, и хор туземных зурначей. Казаки с лихо заломленными папахами, в новеньких черкесках, в ладно пригнанной амуниции и на хорошо вычищенных походных конях ниточкой вытянулись вдоль шоссе. Вот вдали запылилась дорога и показался серый автомобиль генерала Баратова. Дружно по команде блеснули в воздухе шашки, и понеслись, пробуждая равнину, чудные, заставляющие трепетать казачьи сердца аккорды безсмертного Сунженского марша. Подкатил и остановился автомобиль. Из него легко выпрыгнул все тот же, нестареющий и жизнерадостный, Николай Николаевич Баратов.
— Здравствуйте, старые кунаки-кубанцы! — весело и молодо крикнул он.
Звонко и дружно гаркнули станичники ответное приветствие. Собравшаяся у заставы громадная толпа персов, привыкших за последнее время видеть лишь банды буйных и недисциплинированных «товарищей», с сочувственным удивлением смотрела на непривычное для нее зрелище. Генерал Баратов сказал несколько теплых слов отряду и поехал в штаб корпуса, окруженный джигитовавшими казаками.
Вскоре генерал Баратов позвал меня к себе и объяснил общее положение дел. Известия о неудачном исходе похода Корнилова на Петроград докатились уже до Кавказа, и тыловые комитеты бомбардировали полки телеграммами, предупреждающими о контрреволюционности офицерства. В войсках, стоящих на позициях, начались брожение, смуты, возникло недоверие к своим начальникам. Приехавшие агитаторы проповедовали анархию и большевизм. Первыми поддались заразе стрелки Туркестанской бригады и пограничники; случаи неисполнения боевых приказов стали нередкими. Турки приободрились и почти повсюду как на нашем фронте, так и в Месопотамии, перешли в наступление. Получавшие субсидии от турецких и немецких эмиссаров, курдские племена обнаглели, нападали на наши тылы и рвали коммуникации. Из крепких частей оставались еще на фронте лишь 1-я Кавказская казачья дивизия, Кубанская отдельная конная бригада, отряд партизан войсковых старшин Лазаря Бичерахова и вновь прибывший отряд. Необходимо было во что бы то ни стало продержаться на фронте хоть бы несколько месяцев, чтобы дать возможность эвакуировать находившееся в Персии громадное русское имущество, а также чтобы успело подойти подкрепление к дравшемуся в Месопотамии английскому экспедиционному отряду.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу