Евгений Мартынов. Яблони в цвету

В те времена трудового романтизма Женину песню «Если сердцем молод» («песню бомжей», как ее между собой называли сами авторы) распевали повсюду. Ее пели и студенты-стройотрядовцы, и солдаты-призывники, и вокально-инструментальные ансамбли на танцплощадках, и популярные артисты на эстрадных подмостках. Помню, в периоды выпускных школьных гуляний под окнами всю ночь слышалось:

Я сегодня там, где метет пурга,

Я сегодня там, где поет тайга.

Я сегодня там, где друзья близки,

Нет причины для тоски!..

Артистическая эстрадная среда условно и негласно делилась на деятелей, кочующих по трудовым молодежным объектам (это были артисты, «кормящие таежных комаров»), и на деятелей, участвующих только в престижных праздничных концертах, посвященных юбилеям и съездам комсомола и партии (это были элитно-номенклатурные артисты). Женя участвовал в мероприятиях и нижнего и верхнего рангов согласно общепринятому тогда лозунгу:

Партия сказала: надо!

Комсомол ответил: есть!

Платы за эту общественно-концертную деятельность никто ни от кого не требовал (кормили в поездках — и то уже хорошо), но на ее основе складывались отношения и мнения, рождались рекомендации и ходатайства, существенно влиявшие на судьбы людей, задействованных в подобных мероприятиях. Комсомол отметил «заслуги Евгения Мартынова в деле нравственного воспитания советской молодежи» (эта классически-типовая формулировка фигурирует почти во всех многочисленных грамотах и дипломах, врученных брату различными комсомольскими органами за более чем двадцатилетний период соприкасания его с комсомолом): в 1979 году Женя стал лауреатом премии Калининского обкома ВЛКСМ (вместе с А. Дементьевым — за их совместное песенное творчество), в 1980-м — лауреатом премии Московского комсомола (за личный вклад в развитие молодежной комсомольской песни), а в 1987-м, в итоге, — лауреатом премии Ленинского комсомола. Вся «денежная начинка» этих премий, как и полагалось по неписаным законам, была перечислена на строительство важных объектов народного хозяйства. Такое «целевое» направление лауреатских премий было почти общепринятым явлением, и никто из лауреатов этим не бахвалился.

Для многих людей, знавших Мартынова до его стремительного взлета на Олимп эстрадной популярности и смотревших на его триумф со стороны, было непонятным и загадочным то «везение», которое, казалось бы, действительно его сопровождало. На их вопросы о причинах его успеха Женя, как правило, отвечал шутками: мол, он племянник Олега Кошевого, зять трижды Героя Советского Союза Александра Ивановича Покрышкина, герой ташкентского или ашхабадского землетрясения, лауреат совминовского домоуправления и т.п. И некоторые люди верили его шуткам, всерьез доказывая другим, что Мартынов женат на внучке Покрышкина, что прославленный маршал авиации подарил ему самолет, и он теперь на этом самолете летает на дачу к Брежневу, так как генсек ему во всем покровительствует. Хотя, конечно же, за успехами брата ничего сверхособенного не скрывалось помимо его солнечного таланта, искренней доброжелательности и расположения к людям, а также смелости и азарта в действиях по достижению поставленных целей. Если было необходимо, Женя не боялся и не гнушался ответственных закрытых прослушиваний и открытых концертных баталий, выхода на уровень очень высоких должностных лиц и прямого контакта с неблаговолящими ему людьми, опасных самолетно-вертолетных передвижений от одной концертной площадки к другой и «полулевых» ночных работ в студиях звукозаписи. Раз нужно, брат умел и за себя попросить, и со своей стороны удружить. Если цель оправдывала средства, он шел и на фиктивный брак (до женитьбы на Элле), и на вступление в партию (в 1980 году), действуя по принципу Сократа: «Где отступает гибкость, там наступает старость».

Женина жизненная позиция вообще была активной, и по своим внутренним — волевым и умственным — качествам брат во многом был не похож на свое внешнее лирическое «я». Не побоюсь сказать: Евгений был бойцом — даже если сам этого не осознавал, признавая в себе лишь игрока. Он был полон энергии, в частности творческой, горел ею и даже перегорал, не находя возможности реализовать ее полностью. Да, в той, оставшейся позади, эпохе было много высокого и героического, красивого и крепкого, но при всем при том наша система не давала возможности реализовать себя хотя бы на 50% (правда, это отнюдь не мало), если ты хотел остаться независимым. Система тебя