Евгений Мартынов. Яблони в цвету

Телефон не смолкал. Женя к нему не подходил, отвечала Элла, я и родители.

Неизвестные голоса вещали мне в трубку:

— ...Евгений, не обманывайте, это вы, я вас ни с кем не спутаю!..

А с Эллой разговаривали твердо и решительно, требуя незамедлительно позвать к телефону мужа:

— ...Я знаю, он дома!.. Не надо ничего передавать, дайте ему трубку!.. Кто я? Я его знакомая, но по имени он меня не знает!..

Приходилось Жене, иногда все-таки бравшему трубку, и подлости выслушивать:

— ...Эллы нет? А вы знаете, где она?.. — И голос с другого конца телефонного провода подробно и «добросовестно» докладывал, где, зачем и с кем сейчас Женина супруга.

А Элла сидела рядом, безмятежно склонив голову на плечо мужу, и, ничего не подозревая, смотрела телевизор. Бывало и наоборот: подобное кто-то рассказывал Элле, а ее безгрешный муж все это с интересом слушал в другую трубку, находясь в соседней комнате, хотя, по рассказам телефонного «агента-абонента», должен был находиться там-то и там-то, у такой-то и с такой-то...

Когда я впервые приехал из Донецка в Женину новую квартиру поздним вечером, накануне его 30-летия, — брат серьезно и значительно сказал Элле (я запомнил даже тон сказанного):

— Кис, дай Юре лучшее белье, новое одеяло и самую большую подушку!.. Это мой родной брат.

Женя никогда не забывал обо мне, из всех своих поездок и гастролей обязательно привозил что-нибудь младшему брату.

Между делами, негромко и деликатно, он не забывал спросить меня — и при этом упредить мой ответ:

— У тебя деньги есть?.. Возьми сам, сколько тебе надо. Ты знаешь, где они лежат. Не экономь.

Но самое главное, конечно же, не деньги и не заграничные вещи. Женя искренне считал меня куда более талантливым, нежели он сам, говоря всем об этом! Хотя каковы у него были основания к тому, я очень смутно представлял, несмотря на свою природную заносчивость и юношескую задиристость.

«Мой брат должен учиться в Москве!, — сказал Женя и все со своей стороны сделал, чтобы так это и было: повел меня на прослушивание к композитору Игорю Васильевичу Якушенко, представил в отделе культуры ЦК ВЛКСМ, организовал встречи с заведующим кафедрой композиции Института имени Гнесиных Николаем Ивановичем Пейко и с заведующим такой же кафедрой в Московской консерватории Альбертом Семеновичем Леманом, следил за моими занятиями с ними до поступления в консерваторию и за творческими успехами в бытность мою уже московским студентом.

Я с удовлетворением смотрел на Женю, когда после отчетного концерта студентов консерватории во Всесоюзном доме композиторов к нему подходили коллеги и поздравляли с «достойным братом», а он, искренне и чистосердечно радуясь похвалам в мой адрес, отшучивался:

— Моя, мартыновская порода!.. Но, правда, настырный, черт!..

Когда же после исполнения оркестром Вероники Дударовой моей дипломной симфонии Женя публично — под аплодисменты слушателей, в Большом зале консерватории — вручил мне букет цветов (улыбаясь, но одновременно стараясь выглядеть как можно серьезнее), я был истинно счастлив, хоть и скрывал «по-деловому» свои чувства.

До последнего своего дня брат искренне переживал за меня, за мою неустроенность в 33 года, все делал, чтобы помочь мне в решении жилищных проблем, постоянно висевших над моей головой дамокловым мечом и до писания этих строк так окончательно и не разрешившихся.

— Как там у тебя дела с квартирой? Что-нибудь движется? — это был его традиционный ко мне вопрос в последнее время.

Регулярно знакомясь с прогнозами гороскопа и моими в соответствии с ним перспективами на предстоящую неделю — месяц — год, Женя часто и неподдельно сокрушался:

— Когда же это закончится: трудности, проблемы, испытания на прочность?.. А главное, в результате все останется без изменений и, как пишут, вернется на круги своя!..

Об отношении брата к родителям коротко не расскажешь. Но о них он помнил постоянно, не жалея для отца с матерью своего внимания, времени и средств.

Мама до сих пор хранит короткие, но регулярные телеграммы, которые Женя посылал во время гастролей при переезде из города в город, типа:

«ВСЕ ХОРОШО ЖИВУ ГОСТИНИЦЕ УКРАИНА=ЖЕНЯ».

Поначалу подобная периодично-серийная корреспонденция даже вызвала на почте подозрение: уж не шпионские ли это шифровки?.. Да, впервые демонстрировавшийся по ЦТ телефильм «Семнадцать мгновений весны» невольно провоцировал людей и на такие «детективные» мысли. Что поделаешь...