Анаклето Яковелли: Жизнеописание святого Франциска Ассизского

Наблюдая издалека, спрятавшись в тень, радостно потирал руки Пьетро Бернардоне.

Блестящие успехи юного Франциска позволяют угадать, какими дарами он был наделен; не будем, однако, поверхностно судить о его воспитании.

Рядом с отцом была мать, очень много значившая для сына, ее влияние глубоко проникало в его сердце.

Святой жизни женщина, она заботливо внушала сыну твердые принципы религии и нравственности, которые должны были служить ему опорой на протяжении всей жизни. Это воспитание дало плоды: Франциск никогда не опускался до низких поступков, никогда не шел на поводу у низменных побуждений. Все низменное и грубое вызывало у него неприязнь и отвращение.

Это хорошо знала мадонна Пика и кумушкам, которые по обыкновению судачили о Франциске, всегда отвечала:

— Кем, по-вашему, станет мой сын? Я верю, что он, несмотря ни на что, станет сыном Божиим.

К месту будет рассказать такой случай из его жизни тех лет.

Пьетро Бернардоне позаботился о том, чтобы посвятить сына в тайны торгового ремесла, к которому тот выказал большие способности. Желая приобщить сына к делу, дававшему большой доход, и внушить ему чувство ответственности, отец часто оставлял его вместо себя в лавке — принимать покупателей и заключать сделки, а порой посылал в город Фолиньо, где держал торговлю.

Однажды, когда Франциск находился в отцовской лавке, туда вошел нищий и попросил подаяния Христа ради.

Занятый сделкой, Франциск нетерпеливо отмахнулся от нищего и прикрикнул на него, но тут же его поразила мысль: "Если бы он попросил меня от имени какого-нибудь знатного господина здесь, на земле, я бы не отказал. Как же мог я так грубо с ним обойтись, когда он попросил меня Христа ради?"

Он тотчас выбежал за нищим и, догнав, щедро его одарил, а в душе твердо решил никогда не отталкивать тех, кто придет к нему просить именем Божиим.

В год 1202 Франциску было уже полных двадцать лет.

Небо над Ассизи затянулось тучами, сердца граждан озлобились.

После смерти императора Генриха VI народ всюду подымался на борьбу за свободу городов, которую, пользуясь феодальными законами, нагло попирали бароны и вассалы.

Ветер сражений увлек и молодежь Ассизи: изгнав дерзких властителей из города, они не остановились и, взобравшись на гору Субазио, там на склонах громили и разносили замки властителей. Наконец-то они отомстили за гнет, притеснения и обиды.

Феодалы так легко не сдались. Они бежали в город Перуджу, стоявший на соседнем холме и издавна враждовавший с Ассизи, и там просили защиты своих прав. Вспыхнула война.

Два войска сошлись на берегу Тибра, на склоне Коллестрада, в ноябре 1202 года. Пролилось много крови. В жестокой битве жители Ассизи потерпели поражение — разбитое и униженное возвращалось их ополчение в стены родного города.

Не все ополченцы вернулись к домашнему очагу. Одни полегли на поле боя, других — таких было немало — захватили в плен. Захваченных бросили в темницы надменной Перуджи, среди них был и юный Франциск.

Горько пленнику: на своей шкуре и дольше всех он терпит последствия поражения!

С ассизскими пленниками обращались сурово, их намеренно унижали. С наступлением холодов общее уныние еще усугубилось. Франциск, который от природы не был крепкого сложения, физически страдал больше других. Но при виде чужой беды душа его изнемогала от сострадания, и это завоевывало ему любовь всех товарищей по несчастью. Даже тот из них, кто совсем закоснел в грубости и кого все избегали, поддался обаянию Франциска, снова стал улыбаться и благословил жизнь.

Чем слабее становилась плоть, тем более возвышался дух святого. Какие таинственные голоса слышал он в глубине сознания? Однажды, обратившись к товарищам, он сказал:

— Я радуюсь и ликую в Господе, ибо знаю: придет время, и весь мир будет почитать меня.

Окружающие подумали, что юный пленник повредился умом.

Возвратившись в семью, Франциск тяжело заболел. Мадонна Пика часами сидела у его изголовья, в лихорадочной тревоге следила за ходом болезни.

Наконец заботы матери и молодость взяли верх над болезнью, здоровье Франциска стало поправляться, и вскоре он совсем окреп.

Оправляясь от болезни, он любил доходить до края города — там он садился на землю и смотрел кругом себя. Впрочем, к природе он охладел, все вокруг казалось ему чужим.