Серджо Туроне: Верблюд святого Франциска

Его снова обуял страх. Кавалер труда коммендатор [1] Коммендатор — почетное звание, присваемое в Италии за заслуги перед отечеством. (Прим. перевод.) Джелонда, один из заправил цементной промышленности, был во всех отношениях примерным католиком, но мысль о собственном богатстве преследовала его как наваждение.

Несмотря на преклонный возраст, он еще вполне мог пожить: с виду был крепок и на здоровье не жаловался.

В сумраке церкви, где, пробиваясь сквозь цветные стекла окон, робко играли солнечные лучики, освещавшие его коленопреклоненную фигуру и седовласую голову, Джелонда часто ловил на себе женские взгляды. Даже если предположить, что он ошибался и повышенный интерес дам был плодом его воображения, уже сам ход его мыслей свидетельствовал о том, что Джелонда отнюдь не чувствовал себя старым. Но годы все же брали свое: время не остановишь…

Смерти, как таковой, Джелонда не боялся, он боялся ада. Хоть он и знал, что прожил жизнь как истый христианин, однако, о чем бы он ни думал, из головы не выходило евангельское изречение, которое он вычитал еще мальчишкой и которое уже тогда потрясло его как угроза незаслуженной кары. То были знаменитые слова: «Легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, нежели богатому войти в царствие небесное».

А коммендатор Филиппо Джелонда был страшно богат. Как велико было его богатство, знал только он. Налоговые агенты, например, имели о его доходах весьма отдаленное представление — во всяком случае, налог с него взимали смехотворно малый. Выход у Джелонды мог быть только один: пожертвовать свои капиталы на богоугодные дела и доживать жизнь в бедности. По крайней мере так советовал ему исповедник. Но легко сказать — лишиться всего!

Положим, здоровье у него неплохое, но желудок — капризный. Только повар норвежец, служивший у Джелонды с незапамятных времен, знал, как и чем следует кормить хозяина. Стало быть, отказаться от повара норвежца было равносильно самоубийству, а церковь, как известно, самоубийство осуждает.

Против подобного решения имелись и другие, еще более веские доводы: обрекая себя на бедность, Джелонда был бы вынужден уволить всю прислугу. Имел ли он право выкидывать на улицу столько людей лишь на том основании, что ему хочется попасть в рай?

Следовательно, выход был, но только в теории.

Стоило Джелонде просмотреть биржевой бюллетень и прикинуть, сколько он заработал за одни сутки, как он погружался в глубочайшую меланхолию. Ему казалось, что он связан по рукам и ногам и при малейшей попытке освободиться узы затягиваются еще туже.

Иной раз надежда появлялась вновь… В конце концов, почему быть богатым — грех?1 Филиппо Джелонда с малых лет самым строжайшим образом выполнял все предначертания церкви: молился от души, много раз предоставлял свои виллы в Стрезе и в Санта-Маргерите бойскаутам для слетов и экскурсий, щедро одаривал духовную семинарию; посланцы благотворительных учреждений никогда не уходили от него с пустыми руками. Разве он виноват, что цементная промышленность — такое прибыльное дело?

Однажды после очередного приступа отчаяния он решил попытаться сократить свои доходы — перестал переводить капиталы за границу. Но через пару месяцев, видя, что эта мера не дала существенных результатов и поступления не сокращаются, он снова прибегнул к услугам банка Лугано, где его знали много лет.

В политическом отношении Джелонда тоже безоговорочно следовал указаниям церкви. Несколько раз давал деньги на предвыборную кампанию даже крайне правым. (Такие славные ребята эти крайне правые! Энтузиасты своего дела, патриоты… Как им откажешь?) Но основную поддержку он оказывал, конечно, партиям, ратующим за порядок и религию.

И тем не менее, несмотря на столь ревностное исполнение христианского долга, пугающие слова «Легче верблюду»… и так далее возникали в его памяти все чаще и чаще.

Джелонда стал еще набожнее. Забросил завод, стал манкировать делами (которые, однако, неплохо шли и без него) и так усердно посещал церковь, что сам приходил в умиление. Но и этого оказалось мало. Если ему и удавалось на некоторое время убедить себя, что безграничная вера спасет его от геенны огненной, то одного вида монетки или новой порции купонов было достаточно, чтобы вновь ввергнуть его в пучину страха.