1) художник есть человек, который все время ездит на природу, и там пишет этюды;
2) столь же распространенное — что художник пьет, ибо богема.
Впрочем, в случае с Т. последнее (в тот момент) абсолютно соответствовало истине.
Классик американского детектива, один из его создателей — «Мальтийский сокол», «Проклятие Двейнов» и т. д.
Пытаясь приобщить Оганяна к ценностям массовой культуры, я — осенью 1991 года — подарил ему книгу Хэммета, объясняя: это тот же Бабель, только лучше! Забойнее: «ночь была еще молода, а у меня только шесть птенчиков в моем браунинге». (Бабеля Оганян является любителем: «Беня был король, а у вас на носу очки, а на душе осень»)
Восемь лет с тех пор пролежала эта книжка на журнальном столике у Оганяна, причем он ее специально не прятал в книжный шкаф, а держал все время на виду, надеясь заставить-таки себя как-нибудь взять ее да прочитать — но так и не сумел.
Вот сколь велико отсутствие у него интереса к поп-культуре в ее любых проявлениях.

Являясь все-таки писателем, автор этих строк порою решает проявить-таки озабоченность проблемой чистоты русского языка. Например, однажды я решил все-таки все взять и, наконец, позаменять все заграничные слова их русскими эквивалентами, и метрополитен называть теперь исключительно «столичняком», гуталин — «хорошилом» (ибо он от слова «гут» — хорошо), и т. д.
Но застрял на слове «компьютер». Никакого русского заменителя мне в голову не приходило. Я совещался с разными людьми, все задумывались, но так никто ничего и не смог придумать хоть сколько-нибудь убедительного. Ну, человек по имени А.Струков предложил, например, «цифровик». Но, сами понимаете, как-то оно… Да и слово «цифра» — оно ведь тоже не русское!
А вот Оганян, когда я ему это рассказал, нашелся немедленно:
— Самодум! — воскликнул он.
И, конечно, это замечательно придумал.
Вот каков Тер-Оганян на самом деле.

Если кто полагает, что это именно оно (или Моссад — см.) финансирует все московское контемпорари арт, ему сообщаю: вовсе нет. Ни копеечки! По анекдоту: правда ли, что жиды Россию продали? Да? А где же мне получить свою долю?
***
Хотя, кстати, я думаю, что если бы оно, ЦРУ, действительно вдруг вздумало бы финансировать его, в смысле — давать художникам деньги, то Оганян, я полагаю, деньги бы эти — взял.
Я бы, во-всяком случае, — точно взял, а я, в отличие от Оганяна, в общем, скорее из лагеря «патриотов».
Прийди ко мне это ЦРУ, принеси сколько-нибудь денег, скажи:
— Вот тебе денег за твои сочинения, пиши больше, мы еще будем давать, — я без всяких колебаний бы взял.
Если бы выдвигались бы какие-нибудь условия — то писать, это не писать, — тогда бы не взял.
А если бы за то, что я и так добровольно и бесплатно делаю, — а ЦРУ бы почему-нибудь бы пришло бы к выводу бы, что это соответствует его интересам, и решило мне за это бы дать денег — несомненно бы взял, а что там думает ЦРУ о соответствии его и моих интересов — это мне по барабану.

В 1915 году (или 1916-м) Малевич выставил его, заявив при этом, что написав оный, полностью завершил тем самым развитие мировой живописи. С тех пор, в том числе благодаря и вышеупомянутым заявлениям, сия картина есть одно из самых знаменитых произведений мирового авангарда, и при этом одно из ставящих простого человека с улицы в самый большой тупик: что это? Шутка? Тогда почему так с этим квадратом носятся? Что в нем все-таки хорошего?
Отвечаю.
Насколько мне кажется — если, конечно, я правильно понимаю, в чем отнюдь не уверен — хорошего в «Черном квадрате» то, что слова Малевича о завершении им мировой живописи — правда. Нужно только уточнить — авангардистской живописи. По порядку.
Вся история авангардизма есть, на мой взгляд, история поиска, типа как алхимики искали философский камень, — того, чем оно действует, искусство. В чем же его, в конце концов, то которое —
Поиски эти осуществлялись вполне научным методом — методом редукции: отбрасывать одну за другим составляющие и смотреть — продолжает ли действовать, или нет.
Читать дальше