Александр Никонов - Жизнь и удивительные приключения Нурбея Гулиа - профессора механики

— Я считаю, что уважаемый Баграт Сократович, как всегда, прав. Недаром он поставлен начальником и лучше других знает и людей и учебный процесс, — Геринг поважнел так, что стал похож на потолстевшего Гитлера, — я расскажу про мою грязную бумажку, то есть аттестат. У меня все пятерки, но по Конституции СССР — тройка! Шуандер опустил глаза, утопив свой взгляд в вине.

— Может ли такой ученик иметь почти все пятерки, справедливо ли это? Как можно не зная Конституции СССР, даже не сумев ее пересдать в одиннадцатом классе, получить пятерки по всем остальным предметам? Это аполитично, тем более, все знали, что мои предки были графами — эксплуататорами народа! Я считаю, что аттестат мой — это несправедливая грязная бумажка. Но, как пожелал наш батоно Баграт, я постараюсь и с этой грязной бумажкой стать достойным человеком. Спасибо ему за теплые напутственные слова! — и я, стоя, выпил свой бокал. Нектаром показалось мне это кислое вино «Саперави», я сумел высказать то, что я о них думаю, о моих наставниках. Могу считать себя отмщенным, как граф (надо же — и он граф, хотя и «липовый»!) Монте-Кристо.

Тосты, которые следовали после моего, показались мне жалким блекотаньем, я их слушать не стал, и мы — князь Асатиани, барон Фрайберг и я

— захватив с собой закуски, отправились в сарай, поближе к бочке с вином. Препятствовать этому никто не стал, более того, как мне показалось, что за столом облегченно вздохнули.

— Что с этими «глехами» сидеть, недостойно нас это, — заметил князь, и мы одобрительно закивали, — тем более, здесь ближе к первоисточнику! — и он указал на бочку.

Скоро к нам присоединился и Геринг, настоящей фамилией которого была Мегвинет-ухуцеси, что означает должность царского виночерпия, это бузусловно княжеская фамилия. Геринг заслуживал своей фамилии — мне кажется, что он один мог бы выпить целую бочку.

— Ребята, я вам так скажу, — продолжил он в сарае, — я хоть и грузин и предки мои для Грузии немало сделали, не оставайтесь здесь, уезжайте лучше в Россию, там воздух чище, там дышать легче. А лучше — бегите, если сможете, за границу — в Европу, Америку, Австралию — там настоящая жизнь. У нас в Грузии сейчас гниение, а не жизнь! — И Геринг, могучий Геринг, заплакал …

Тогда я подумал, что он преувеличивает. Но наступит время, когда я пойму, насколько он был прав, и буду благодарен за совет — бежать в Россию. За границу я не ушел — но туда уехали мои ученики. Я «прирос» к России, — «отечества и дым мне сладок и приятен»!

Под утро я, шатаясь, дошел домой. Меня проводили князь и барон, более устойчивые к вину. Геринг так и заснул в обнимку с бочкой, и поднять его не было никаких сил.

— Все, — подумал я дома, — со школой покончено, нужно срочно стряхивать с себя старую кожу, как это делают змеи. Сейчас говорят — «изменить имидж». Чтобы со всем старым было покончено, чтобы начать новую свежую жизнь!

Я выбросил мои стиляжьи «тряпки», подстригся под «полубокс», сбрил идиотские усики. Без волос, усиков и глупой, уродующей одежды, я стал, наконец, похож на спортсмена-силовика.

— Фу, — брезгливо заметила мама, — у тебя шея толще, чем голова!

— Ничего, ответил я, — не шея на голове держится, а голова на шее!

Я надел трикотажную рубашку — «бобочку», черные стандартные брюки, спортивные ботинки-штангетки. Часы надел, как люди, на левую руку. В таком виде я и пошел на собеседование к проректору Сехнишвили, который сделал тогда какую-то отметку напротив моей фамилии.

Вступительных экзаменов было целых пять. Я получил по первым четырем пятерки и без страха пошел на последний экзамен по математике (устно). Всегда имея пятерки по математике, я не очень ее боялся, тем более по физике получил пять с двумя плюсами.

Но молодой преподаватель, который потом вел у нас математику и всегда ставил мне «отлично», на сей раз почему-то «заартачился», стал говорить, что я не понимаю мною же написанного, и уже ставил «удовлетворительно». Тогда я, как меня учили бывалые люди, громко и серьезно потребовал:

— Я требую проэкзаменовать себя на комиссии, я имею право на это!

Преподаватель стушевался, стал перебирать какие-то бумаги и заглядывать в них. Затем, неожиданно пошел на попятную и спросил:

А какую же оценку вы хотите?

— Только «отлично», как я и получил по всем остальным предметам! — твердо и, глядя в глаза преподавателю, ответил я.

— Хорошо, хорошо, будет вам «отлично», — и преподаватель проставил мне в лист эту оценку.