Пит Шоттон: Джон Леннон в моей жизни

Через несколько дней после того, как Пол МакКартни «ушел» из БИТЛЗ, Джон и Йоко перебрались в Примальный институт доктора Янова в Лос-Анджелесе, где они находились врозь и почти три месяца проходили курс интенсивной терапии. Из нее Джон вышел с серией замечательных новых песен — и все они были душераздирающими излияниями фрагментов его биографии. Помимо прочего там были: отречение от него отца, смерть матери, безразличие учителей в школе и клаустрофобическое самозаточение Битла. В альбоме «Плэстик Оно Бэнд», или, как его еще часто называют, «Примальном альбоме» Джон отрекся от роли «сочинителя грез» своего поколения и пел уже только о себе, от первого лица под музыкальный аккомпанемент по форме столь же простой, оголенный и обжигающий, как и содержание.

Но, как было в случаях с Махариши и ТМ и многими другими великими увлечениями, он в конце концов понял, что доктор Янов и его «примальный крик» не были всем и вся, и в конечном итоге верх одержали демоны, хотя их присутствие по мере взросления Джона становилось все менее тягостным.

Кроме того, «Примальный альбом» оказался своего рода тупиком. В последующих песнях, в частности, «Imagine», «Jealous Guy», «Mind Games» и «Number Nine Dream», Джон стал более лиричным и мелодически богатым, но его (такие разные) сольники уже никогда не несли в себе той лучшей движущей силы, что пронизывала всю его работу с БИТЛЗ.

Возможно, Пол, Джордж и Ринго были нужны Джону больше, чем он сам осознавал; но скорее всего, та эра, которую группа так удивительно олицетворяла и воплощала, действительно окончилась и БИТЛЗ откланялись уж если не с безупречной грацией, то с превосходным чувством момента. И, в отличие от столь многих конкурирующих ансамблей, никто не может обвинить БИТЛЗ в злоупотреблении гостеприимством публики: вне зависимости от того, сколь разочаровывающими могли оказаться индивидуальные творения ее участников, той мечте, что была создана Джоном вместе с БИТЛЗ, суждено вечно оставаться немеркнущей.

В 1971 году Джон и Йоко переехали в Нью-Йорк и жили сначала в Гринвич-виллидж, а затем перебрались в «Дакоту», исключительно шикарное жилое здание в западной части Центрального парка. «Этот город стал центром артистического мира, — объяснил Джон. — И очень здорово жить здесь со всеми этими талантливыми людьми. К тому же Нью-Йорк больше похож на Ливерпуль, чем Лондон. Жители Нью-Йорка, как и ливерпульцы, суровые люди, которые живут у океана и имеют специфическое произношение. Я с детства был воспитан на всем американском… и прожив 30 лет в Британии, хотел бы пожить и здесь. Десять-двадцать лет за границей никому не причиняют вреда.» А в другом контексте он добавил: «Это единственное место, где я могу быть ничем не хуже других!»

Йоко этот переезд дал еще одну дополнительную выгоду: все старые друзья Джона, вроде остальных Битлов и меня, с тех пор находились на безопасном расстоянии около 4.000 миль. И хотя мы с Джоном время от времени поддерживали связь по телефону, обо всех его приключениях я узнавал уже главным образом из газет, как и все остальные.

Осенью 1973 года я был ошеломлен и поражен, прочитав сообщения прессы о том, что Джон и Йоко расстались. В свете того факта, что я и моя жена Бет как раз перед этим развелись, подобные новости о Джоне глубоко потрясли меня. Я сразу же позвонил ему в «Дакоту», и среди прочего он почти сразу сказал: «Не верь тому, что пишут, Пит. Все совсем не так, как изображают газеты. В последнее время мы с Йоко начали действовать друг другу на нервы. И мы решили расстаться на год. Две недели нам ничего не дадут, и мы хотим попробовать выдержать целый год и проверить, насколько действительно сильно наше чувство друг к другу.»

«И где же сейчас Йоко?» — спросил я.

«Пилится, наверное, с кем-нибудь», — сказал Джон.

«Ну и как же ты к этому относишься?»

«Конечно, я не испытываю восторга, — признался Джон, — но это должно произойти.»

Само уже присутствие Джона в «Дакоте» в тот день явно противоречило последовавшим сообщениям о том, что Йоко «выгнала его» из дома. Однако, в конечном итоге, она все же вернулась в роскошные апартаменты, а Джон тем временем отправился в свое злосчастное «Синдбадово путешествие» в Калифорнию в компании молодой секретарши Йоко Мэй Пэнг.

В начале 1975 года после окончательного воссоединения Джона и Йоко, казалось, все стало приносить ему счастье. 7 октября 1975 года он наконец выиграл битву с имиграционным департаментом США, а через два дня, в день его собственного 35-летия, 42-летняя Йоко подарила ему их первого ребенка, Шона Оно Леннона, что, учитывая несколько предыдущих выкидышей, стало особенно замечательным достижением.