Иван Конев - Сорок пятый

К вечеру 24 апреля совместными усилиями частей 2-й армии Войска Польского и частью сил 5-й гвардейской и 52-й армий наступление гёрлицкой группировки врага было остановлено.

...Говоря о неудачном для нас периоде этих боёв, я уже упоминал о недостаточном опыте 2-й армии Войска Польского. К этому надо добавить, что командарм 52 генерал Коротеев, вообще-то говоря боевой и опытный командующий, в данном случае не проявил достаточной заботы о стыке с поляками, что и привело к прорыву противника на заведомо угрожаемом фланге. Справедливости ради следует сказать, что армия у него в этот период была небольшой и противник на участке прорыва в несколько раз превосходил его в силах.

Направление и сила удара неприятеля заставляют вспомнить ещё об одном факте, имеющем, несомненно, особую политическую окраску. Когда перед началом Берлинской операции поляки, сменив часть сил 13-й армии, занимали передовые траншеи, немецко-фашистские, в том числе и эсэсовские, части, державшие здесь оборону, пришли в бешенство и не скупились на яростные выкрики и всякого рода угрозы.

Видимо, им нелегко было примириться с тем, что те самые поляки, которых они в течение шести лет считали покоренным народом, наступают теперь на Берлин.

Это настроение, к тому же подогреваемое, видимо, пропагандой, сказалось и в стремлении нанести удар именно по польской армии, и в той ярости, с которой велось это наступление, и в том количестве сил, которое в критический для них период гитлеровцы сумели сосредоточить именно на этом участке.

И когда во взаимодействии с нашими войсками именно поляки под командованием генерала Сверчевского — героя гражданской войны в Испании, ещё там лицом к лицу встречавшегося с немецкими фашистами, — дали как следует по зубам гёрлицкой группировке, то это вызвало у меня чувство двойного удовлетворения: кроме естественной радости победы было и ощущение справедливого возмездия.

24 апреля

К этому дню обстановка на нашем фронте стала особенно сложной и разнообразной, но все же в ней можно было различить пять основных оперативных узлов событий.

Первый узел — это развертывающееся сражение за Берлин. В нем из состава 1-го Украинского фронта принимали участие 3-я и 4-я гвардейские танковые и введенная с ходу 28-я армии. Сюда же можно включить и действия армии Гордова.

Второй узел — ожесточенная борьба с пытающейся прорваться франкфуртско-губенской группировкой. К этому времени 9-я армия Буссе, основная сила этой группировки, уже получила приказ Гитлера пробиваться на юго-запад, навстречу армии Венка. Если мысленно представить себе, что продвижение 9-й армии Буссе, так же как и 12-й армии Венка, оказалось бы успешным и они сомкнулись, то это произошло бы как раз в том самом районе Луккенвальде — Барут, куда я с такой настойчивостью приглашал Лучинского поскорее прочно посадить свой корпус.

Третий узел связан с наступлением армии Венка. Выполняя приказ Гитлера, Венк начал наступление с запада на левый фланг армии Лелюшенко и правый фланг армии Пухова, нанося основной удар как раз в том направлении, куда мы по самой первоначальной директиве фронта выдвинули 5-й мехкорпус армии Лелюшенко под командованием генерал-майора Ермакова. Если бы нашему брату было положено говорить о предчувствиях или особом чутье, то можно было бы сказать, что именно какое-то чутье подсказало им, что здесь-то и следует прикрыться с запада 5-м мехкорпусом.

Четвертый узел связан с выходом 5-й гвардейской и 13-й армий на Эльбу и с предстоящей встречей с американцами.

Наконец, пятый узел — дрезденское направление, отражение ударов гёрлицкой группировки немцев,

И каждый из этих узлов, каждое из этих оперативных направлений требовало в большей или меньшей мере внимания штаба фронта и командующего фронтом. Я говорю это ещё и потому, что хочу дать читателю представление о том, как складывался в период Берлинской операции обычный рабочий день, или, вернее, рабочие сутки командующего фронтом. Началом следует считать поздний вечер предыдущего дня, когда принимались все основные решения на завтра.

Маневренный характер операции 1-го Украинского фронта, стремительное наступление войск, в особенности танковых армий, наложили, и не могли не наложить, свой отпечаток на характер управления войсками. Как правило, к исходу дня при любых обстоятельствах я принимал начальника разведки фронта прежде, чем внести коррективы и принять окончательные решения на проведение операции следующего дня. Принял его и на этот раз поздним вечером.