Александр Кравчук - Галерея римских императриц

Тиберий Клавдий, преследуемый Октавианом, с которым он был в ссоре, в 40 г. до н.э. вынужден был бежать на Сицилию вместе с Ливией и двухлетним Тиберием. Когда они тайно садились на корабль в Неаполе, их чуть не выдал плач ребенка. С Сицилии они перебрались на Пелопоннес, в Спарту, но и оттуда им пришлось спасаться бегством. На пути через горы они внезапно попали в лесной пожар. Ливия чуть не погибла, у нее загорелось платье и обгорели волосы.

Но когда в 39 г. до н.э. Октавиан заключил мир с Антонием, семья смогла, наконец, вернуться в Италию. И именно тогда Октавиан случайно встретился, скорее всего впервые, с девятнадцатилетней Ливией, которая как раз ждала второго ребенка. Он решил жениться на ней, и как можно скорее. Для него не имело значения, что его собственная жена Скрибония только что родила ему дочь – как показало будущее, его единственного ребенка. Он развелся со Скрибонией, по-видимому, прямо в день рождения своей дочери Юлии. Однако предусмотрительно обратился в жреческую коллегию, чтобы выяснить, а можно ли вступать в брак с женщиной, которая ждет ребенка. Жрецы ответили, что можно, если факт беременности известен. Окружающие заметили, что с момента знакомства с Ливией Октавиан стал бриться (до этого он носил небольшую бородку). И именно таким он предстает перед нами на всех своих изображениях – гладколицым до самого конца своей жизни. И с тех пор обычая брить бороду придерживались все императоры I в. до н.э.

Свадьба состоялась 17 января 38 г. до н.э. Ситуация была по меньшей мере странной: мало того, что невеста была уже на шестом месяце беременности, так еще и роль отца, выдающего дочь замуж, играл не кто иной, как ее бывший муж и отец ребенка, которого она в тот момент ждала! Позднее, во время свадебного застолья, случился забавный инцидент. В те времена женщины обычно держали при себе маленьких мальчиков – что-то вроде амуров. Увидев, что на пиру Ливия занимает место рядом с Октавианом, а Тиберий Клавдий расположился в другом месте рядом с кем-то другим, один из мальчиков подошел к ней со словами: «Что ты здесь делаешь, госпожа? Ведь твой муж вон там!» и показал пальцем. Гости изрядно позабавились, однако не показывая вида. Через несколько лет первый муж Ливии умер. Ему устроили пышные похороны, а речь, прославлявшую покойного отца, произнес на них его старший сын Тиберий, которому тогда было около 9 лет.

Уже через 3 месяца после свадьбы Ливия родила второго сына, который по отцу получил фамильное имя Друз. Октавиан сразу же отослал мальчика к его настоящему отцу – Тиберию Клавдию, который и занимался его воспитанием, пока был жив. А по столице в связи с рождением Друза ходила ехидная поговорка: «У счастливых дети родятся уже через три месяца!»

Так по иронии судьбы Ливия, дочь смертельного врага Октавиана, жена его противника, сама подвергавшаяся преследованиям его людей, стала его женой. Ей же довелось стать, как формально, так и фактически, первой римской императрицей и матерью будущего императора – о чем в момент свадьбы никто, разумеется, даже и не помышлял. Именно ей, дочери и жене ярых приверженцев республики! Еще древние историки обращали внимание на необычность ситуации – как будто все произошедшее было подстроено богиней злого рока.

Брак Ливии с Октавианом длился более полувека – они жили в гармонии, взаимной любви и уважении. Ни один из последующих императорских браков в Риме не мог сравниться с этим ни в продолжительности, ни в столь образцовом супружеском согласии. Однако их союз остался бездетным, и это стало причиной многих личных трагедий и политических последствий. Их первый и единственный ребенок родился мертвым. Причиной тому, по всей вероятности, была несовместимость крови, поскольку от других браков у обоих были дети. Однако их современники усматривали в этом немилость, а порой даже и месть богов.

Когда Ливию спрашивали, чем ей удалось так привязать к себе супруга, она отвечала: «Истинной скромностью: тем, что всегда охотно исполняла все его желания, и тем, что никогда не вмешивалась в его дела, а еще тем, что не только никогда не упрекала его за романы на стороне, но притворялась, что о них и не подозреваю».

Следует, однако, признать, что муж платил ей за это глубочайшим уважением и не стеснялся проявлять его публично. Он никогда не скрывал ни своей привязанности к жене, ни того, что очень считается с ее мнением.

Об исключительном положении, которое занимала Ливия, свидетельствуют привилегии и почести, которыми ее осыпали по инициативе Октавиана. До сих пор ни одна женщина в Риме не имела таких широких прав. Уже в 35 г. до н.э. сенат принял постановление о том, что в ее честь можно возводить статуи, а сама она может вести свои имущественные дела лично, без опекуна. А богатством она обладала огромным, и оно все росло. За Ливией также была признана та же степень неприкосновенности, какой с древнейших времен пользовались лишь народные трибуны, аналогом такой неприкосновенности трибунов как представителей народа в наши дни может служить посольский иммунитет. Через несколько лет после этого она получила и привилегии, которыми пользовались лишь матери троих детей, хотя у нее было только два сына.