Array Array - Правда о русской революции - Воспоминания бывшего начальника Петроградского охранного отделения.

Словом, система массового террора и экономические условия сделали то, что всё более энергичное, не признающее советской власти и желающее с ней бороться бежало, другая часть была расстреляна или сидела по тюрьмам в ожидании того или другого конца, и таким образом советская власть так или иначе очистила свои владения, как она выражалась, от контрреволюционных банд.

Я лично на легальный способ выезда из Петрограда не рассчитывал, хотя и имел право, как екатеринославский уроженец, на украинское подданство; это было и долго, и могло повлечь к задержанию в пути, несмотря на всю законность документов, что со многими и случалось. В общем, у меня, кроме удостоверения об увольнении из резерва штаба Петроградского военного округа на мою собственную фамилию и удостоверения на чужую фамилию о командировке, якобы с секретным поручением от Цен-тральной следственной комиссии, в город Оршу, других документов не было. Последний документ мне удалось получить благодаря связи с председателем этого учреждения, тайно работамшим в пользу белых, но я решил этого документа не предъявлять без крайней нужды, так как опасался, что не сыграю достаточно удачно в таком случае свою роль, лучше было избежать вообще предъявления каких-либо документов в пути. Выехал я из Петрограда как-то случайно, благодаря тому, что мне удалось nepeкупить железнодорожный билет у одного молодого человека в Оршу, полученный им по всем правилам, установленным советской властью для выезжающих из Петрограда. Хотя я устроился в коридоре спального вагона Международного общества [спальных вагонов], где было еще около 20 пассажиров, но это было даже в мою пользу, ибо вещей у меня не было и я легче мог избежать контроля. И действительно, пока поезд дошел до Орши, за это время контроль документов и осмотр вещей производился по крайней мере 10 раз - какими-то вооруженными до зубов мальчишками - самым тщательным образом. Благодаря тому, что я вещей не имел и определенного места не занимал, мне путем разных уловок удалось избежать этой неприятности, и я совершенно спокойно высадился из поезда в Орше.

Граница советской России с Украиной проходила между пассажирской станицей Орша (советская) и товарной станцией (украинская). Нужно было изыскать способ пробраться безболезненно через границу, на что пришлось потратить два дня. По установленным большевиками правилам, для того, чтобы перейти границу, нужно было иметь от местного совдепа удостоверение о неимении с его стороны препятствия. Такое удостоверение получить было возможно, хотя бы под предлогом лечения на Юге России, заплатив кому следует приличную сумму денег. Но на этот риск я пойти не мог, так как в процессе получения этого документа нужно было явиться лично и в местную ЧК, где, безусловно, потребовали бы мои документы, а может быть и опознали бы в лицо. Поэтому я занялся рекогносцировкой местности пропускного пункта и в течение целого дня изучал технику пропуска через границу на месте. Обследовав достаточным образом всю эту процедуру, я явился очень рано, за час по крайней мере до начала пропуска на таможню, расположенную у самого пропускного пункта, охраняемого весьма солидно часовыми, и попросил одного из чиновников таможни пропустить меня не за границу, а только в украинскую будку, расположенную шагах в 300 за таможней на советской стороне у самой колючей проволоки, идущей вдоль границы. С меня потребовали удостоверение совдепа, но я объяснил, что еще границу переходить не собираюсь, так как вещи мои, нагруженные на подводе, ожидают очереди для осмотра на шоссе, и что я сейчас же вернусь для этой цели в таможню, как только наведу необходимую якобы мне справку в украинской будке. После некоторого колебания разрешение мне было дано, но я, конечно, уже назад не вернулся, ибо у меня никаких вещей и не было. В украинской будке я откровенно сказал находившемуся там украинскому комиссару, кто я такой, и просил пропустить меня на Украину. Присутствовавший тут же немецкий офицер, узнав, что у меня нет никаких вещей, выдал мне пропуск и тут же лично пропустил через колючую проволоку. Еще раз отсутствие вещей меня спасло.

- Личные впечатления, - Киев и общее положение на Украине. - Департамент державной варты. -Гетман, немцы и армия, -Самостийное движение. - Офицерская дружина. -Падение Киева. - Петлюровщина.

Я не буду описывать ни тех впечатлений, ни того настроения, которое охватило меня при путешествии по Украине до прибытия в Киев. Они всякому понятны, кто побывал под режимом большевиков в 1918 г. и наконец вырвался из этого сумасшедшего дома. Порядок, право и собственность здесь, на Украине, поддерживались и охранялись немцами, но видно было, что революция и предшествовавшая система управления произвели сильные опустошения в прежнем цветущем крае, и нормальная жизнь только понемногу еще восстанавливается. Хотя Украинская держава была объявлена суверенным государством, но немецкая рука была видна во всем, и впечатление было таково, что вся Украина завоевана и оккупирована немецкими войсками. Киев, столица Украины, по контрасту с городами Совдепии производил сразу самое благоприятное впечатление на каждого приезжающего. Нормальный уклад жизни, торговля, обилие продовольствия, правовые отношения - все это на первых порах было целительным бальзамом для измученных физически и нравственно беженцев с севера. Но после некоторого времени пребывания каждый более или менее отдающий себе отчет видел, что жизнь здесь далека от нормальной и все это видимое благополучие может быть только временным, в зависимости от того, как повернутся политические события. Гетманская держава была еще чересчур молода, неустановившаяся и не имела силы, на которую могла бы опереться. Всякому было ясно, что режим держится, пока на ее территории немецкие штыки.