Бронюс Яунишкис - От Альп до Гималаев

Внезапно стало светлеть. Вот проступила опушка джунг­лей, стали видны деревья, взошло солнце. На сей раз мне не повезло.

Я собрал капканы, сложил все снаряжение в тонгу и вер­нулся в миссию. Меня, конечно, интересовало, как шла подго­товка к свадьбе, но я так устал, так был измотан ночным бдением и страхом, что сразу же повалился на кровать и тут же уснул.

Проснулся я только после полудня. Фасати уже не было в миссии. Под окнами меня ждала тонга. И вновь я поехал к той же хижине подстерегать тигра-людоеда. Говорят, что он обычно возвращается к оставленной жертве. Он должен прийти. Непременно!

Я опять расставил капканы, отправился в деревню и при­вел с собою старосту. Это был небольшого роста щуплый индус. Он отнекивался, всячески изворачивался, явно труся, но все же согласился пойти со мной. Я и сам тревожно ози­рался по сторонам, боясь, как бы нас хищник не застал врасплох.

И вот, лишь только все вокруг затихло, из джунглей вышел тигр. Зверь с беспокойством оглянулся. Я не успел и прицелиться, как он одним прыжком вскочил на крышу хижины и через отверстие в ней проник внутрь дома. Вскоре послышались урчание и хруст костей. Видимо, зверь изрядно проголодался.

Я было решил тоже забраться на крышу хижины и через дыру в ней застрелить тигра. Но не успел и пошевелиться, как появился второй тигр. Староста в страхе прижался ко мне. Я медлил, не зная, что делать.

Тигр на миг замер, прижавшись к земле. Потом напрягся и сделал огромный прыжок в сторону хижины. Но тут .срабо­тал капкан, и раздался яростный рев. Находившийся в хижине тигр мигом перемахнул через мечущегося в тисках капкана хищника. Я прицелился, спустил курок, но второпях не по­пал ни в одного зверя. После второго выстрела тигр, угодив­ший в капкан, упал и затих.

Тогда мы не спеша слезли с навеса и извлекли из капка­на мертвого зверя. Созвав мужчин и взвалив тело тигра на бамбуковые жерди, мы отнесли его к старосте. Договори­лись, что на следующую ночь устроим засаду на сбежавшего хищника. Я прилег на циновках в хибаре старосты, чтобы отдохнуть. Но уснуть не мог — по мне беспрерывно ползали какие-то насекомые. Я долго ворочался с боку на бок, но сон так и не приходил. Наконец я встал, с помощью старосты снял шкуру с тигра, а тушу мы закопали.

Возвратившись в миссию, я натянул тигровую шкуру на деревянную раму и стал собираться на свадьбу. Облачился в недавно пошитую белую рясу, обул новые сандалии и на­дел широкополую шляпу. Вскоре показалось несколько повозок, запряженных буйволами. В первой сидела невеста. Она была в белом платье, голову украшала вуаль. Жених был наряжен в белую рубаху, подпоясанную полотняной дхоти. С ним ехали его дружки. В других повозках сидели остальные гости. Позади повозок, оглашая воздух криками и свистом, следовала толпа любопытных.

У церкви новобрачных встретил пономарь. Он ввел жени­ха и невесту в храм. Любопытные ввалились вслед за ними, не соблюдая кастовых запретов.

Я встал на колени перед алтарем и запел:

— Veni creator spiritus [27].

Заиграл орган. Храм наполнился звуками торжественной музыки.

При обмене кольцами миссионер спросил жениха:

— По своей ли воле избрал ты в жены Индру? Тот не смекнул, что ответить, и я ему подсказал:

— Говори, по своей, по своей воле! Наконец он произнес нужные слова.

— Будешь ли ты любить жену всю свою жизнь? — продол­жал спрашивать Фасати.

Жених вновь растерялся. Невеста сообразила быстрее его и прошептала «да».

Миссионер в знак нерушимости семейных уз связал руки новобрачных, а я окропил молодых святой водой и дал поцеловать крест.

Когда присутствующие стали выходить из церкви, органист заиграл марш. Орган звучал до тех пор, пока все не уселись в повозки. Мы с Фасати сели в свою тонгу и отправились им вслед.

Уже издали была видна арка из пальмовых ветвей, соору­женная на дороге. За ней, как я и предполагал, стоял стол, украшенный цветами.

Свадебный кортеж встретили у арки празднично одетые старики. Вокруг толпилось много народу.

Повозки остановились, новобрачный и его шаферы по­дошли к столу. Один из них спросил:

— Не здесь ли кончается дорога?..

— Нет, дорога отсюда только начинается, — ответил один из стариков. — И она отмечена счастьем. Чтобы проехать по ней, нужно внести плату.

— Киджяй! Киджяй! [28]—послышались возгласы одобрения.

Шаферы, посоветовавшись с новобрачным, поставили на стол несколько бутылок сомы. Дружки жениха разбросали среди собравшихся конфеты. Тогда старики убрали стол, и повозки помчались дальше. Дорога была усыпана красными цветами и пальмовыми ветками.