Ольга Скороходова - Как я воспринимаю, представляю и понимаю окружающий мир

Мне приходилось не раз переселяться из меньшей комнаты в большую и, наоборот, из большей в меньшую. В таких случаях я плохо чувствовала себя в первое время. Если я попадала в большую комнату, она казалась мне очень длинной, и я совершенно машинально останавливалась среди комнаты, не доходя до стола или шкафа и разыскивая эти предметы вокруг себя в пустом пространстве. Если бывала меньшая комната, я в первые дни наскакивала на предметы, потому что считала их дальше от себя. Но и в первом и во втором случае предметы не казались мне ни меньше, ни больше: их размеры в моем представлении совершенно не изменялись. Поэтому я осмеливаюсь назвать абсурдом предположение, что каждый слепой, находясь на расстоянии от хорошо знакомого ему стула или стола, представляет эти предметы в уменьшенном или увеличенном виде.

Повторяю, что мы, слепые, не узнавали бы знакомых предметов, если бы представление о них не соответствовало их действительным размерам, их гладкой или шероховатой поверхности.

Когда я пишу эти строки, я пытаюсь представить себе два шара, — большой и маленький. Если бы сейчас ко мне подошел кто-нибудь и дал мне в руки маленький (воображаемый) шарик, я, без сомнения, узнала бы, что из двух представляемых мною шариков мне показывают именно маленький.

Разве это не убеждает в том, что представления слепых об окружающем мире вполне реальны и не уступают восприятию зрячих. Разница только в том, что зрячий все представляет зрительно, а у слепых — тактильные представления.

Я считаю не лишним вкратце передать разговор с одной милой женщиной, которая уверяла меня, что слепые не могут представить предметы в таком объеме и форме, каковыми они являются в действительности. Ей почему-то казалось, что слепые представляют предметы или большими, или меньшими, — на этом последнем, т.е. меньшем размере, она особенно настаивала. Она предложила мне несколько вопросов в таком роде:

— Если вам дать в руки яблоко и огурец, а затем отобрать их у вас, какими они будут вам казаться — маленькими или большими? Круглыми или длинными?

Я отвечала, как думала:

— Яблоко я буду представлять только как яблоко, в его натуральном объеме и, конечно, круглым, даже с хвостиком. Огурец — как огурец, продолговатый и, конечно, не спутаю его с яблоком.

— Но, когда вы осматриваете предмет, а потом отходите от него, можете ли вы представить себе цельный образ этого предмета, у вас образуется только частичное представление о данном предмете?

Я сейчас ощущаю в своей руке вашу руку, но лица вашего я не знаю, ибо не осматривала его. Следовательно, я не могу представить ни вашего носа, ни ваших глаз, а представляю только вашу руку. Однако, хотя ваши черты лица мне неизвестны, но исходя из того, что у каждого человека есть лицо, я допускаю, что у вас тоже есть глаза, нос, рот. Если я прикоснусь рукой только к кончику вашего носа, я буду представлять эту часть носа и предполагать, что, у вас наверное, имеется целый нос… Теперь вообразите себе следующее: вы закрыли свое лицо чем-нибудь или спрятались за ширмой, но у вас случайно остался неприкрытым один глаз или часть подбородка. Зрячий человек, смотря на вас, может увидеть то, что вы не успели прикрыть. Расставшись с вами, человек будет представлять один ваш глаз или часть подбородка, допуская при этом, что у вас должно быть целое лицо…

Не знаю, осталась ли довольна этими ответами моя собеседница, но только она была чем-то смущена, хотя не забыла поблагодарить меня за приятную беседу.

Я же после беседы самым тщательным образом анализировала свои представления. Мне необходимо было убедиться в том, правильно или неправильно отвечала я этой женщине, сравнивая представления слепых и зрячих. Целый день я припоминала всевозможные прочитанные мною или кем-нибудь рассказанные примеры из области восприятий и представлений. В конце концов я вспомнила в числе других примеров замечательное стихотворение Лермонтова.

Считаю, что будет нелишним привести здесь это стихотворение полностью: